Что случилось с адвокатами Pussy Riot
Екатерина Самуцевич, одна из участниц Pussy Riot, отказалась от услуг своего адвоката прямо накануне решающего заседания в Мосгорсуде, после которого девушек ждал этап в колонию. Одновременно на адвокатов обрушилась волна критики: плохо работали, много пиарились, неадекватны. Что не так с адвокатами? Давайте разбираться.
Мы можем только гадать, что происходит в камере Самуцевич. Гаданиями предлагаю не заниматься, вынесем это за скобки. Попробуем оценить то, что происходит на свободе. Откуда взялись внезапно все эти критики? Ведь летом во время вынесения приговора и судебного процесса они молчали – критика профессиональных способностей Фейгина и компании тогда раздавалась только со стороны тех, кто в принципе мечтал посадить Pussy Riot на кол или хотя бы выпороть (критика шла с аргументацией: сами дуры, да и адвокатов себе нашли подстать).
Психологически то, что сейчас происходит, объяснить очень просто. Добрым и честным людям нравится кого-нибудь защищать, особенно если это не связано с какими-то чудовищными рисками. Ставить лайки, ходить в суд, кричать под окнами турецкого посольства “Свободу!”. Мы в этот момент чувствуем себя борцами, выступившими в поход против зла. Потом, когда зло выигрывает, причем прогнозы подтверждаются с погрешностью в один год лишения свободы – были слухи, что посадят на три года, а дали “всего лишь” два; так вот, когда зло не боится наших лайков и криков, руки сами собой опускаются. Выходит, мы зря лайкали и ретвитили, если девочки сидят, как сидели бы и без наших попыток помочь. От этого становится очень грустно. А еще через некоторое время мы уже ищем виноватого. Это не девушки и не мы, конечно же. Мы-то уж помогали изо всех сил! Те – узницы совести. А кто сытый ходит на свободе в хороших костюмах и “пиариться”? Вот и виновный. Адвокаты виноваты во всем, постепенно догадываемся мы. И тут еще Самуцевич отказывается от их услуг – аргумент в пользу нашей правоты более чем весомый.
Теперь спросим себя: кому этот наш вывод выгоден? Кто и во время процесса говорил о чрезмерном пиаре и призывал к спокойствию? Да судье Сыровой, прокурору и всей репрессивно-судебной системе РФ, которая за ними стоит, и выгодны поиски виновных – плохих адвокатов. Если адвокаты плохие, и проблема в них, значит суд в целом нормальный. Работать надо было лучше, решать вопросы и меньше пиариться – тогда и результаты процесса были бы в пользу подзащитных, именем Российской Федерации. Ругаете работу адвокатов после процесса, их поведение – знайте, вы встали в один ряд с теми, кто сажал Pussy Riot. Не стесняйтесь, держитесь ближе. Можете даже погоны надеть.
Давайте спросим: а зачем вообще защите потребовался пиар по делу Pussy Riot? Были ли Фейгин, Полозов и Волкова прежде замечены в пиаре любой ценой? Нет, не были. А пиар потребовался вот почему: приговор был известен до начала процесса. Чтобы обосновать его, Сырова шла на любые нарушения закона, на запрет на вызов свидетелей, на создание лживых экспертиз, на цитирование никому неведомых правил Лаодокийского собора, нарушение которых якобы является хулиганством. Весь суд был довольно дешевой театральной постановкой, постыдной и жалкой. Что делает в таком суде адвокат? В обычной ситуации он отбывает номер, зевает около клетки с подзащитным. Он ведь тоже знает, что приговор уже написан следователем и передан судье на флэшке. Что делают адвокаты Фейгин, Полозов и Волкова?
Они – по поручению своих подзащитных – пошли с этим монстром российского правосудия сражаться, рискуя здоровьем и имея реальный шанс получить волчий билет из профессии в России. Сражение шло в двух плоскостях. Во-первых, чисто юридической, и тут защитой делались все необходимые экспертизы и ходатайства, хотя бой с многочисленными отводами Сыровой, которые она же не принимала, напоминал кавалерийскую атаку с шашками на танки. А во-вторых, в медийной. Pussy Riot ни в коем случае не должны были сажать тихо: это означало бы, что власть может завтра схватить кого угодно и также тихо отправить за решетку на 2, 5, 10 лет, нужно было кричать, чтобы девушек, по крайней мере, не убили “рассерженные верующие” – в тюрьмах ведь полно верующих. И здесь защита сделала огромную работу. Здесь, в пространстве, где не властна судья Сырова, была одержана победа, хотя на широкие слои населения вещали федеральные телеканалы, рассказывающие про “кощуниц”.
Подчеркну: адвокаты Pussy Riot в интересах своих клиентов пошли на сопротивление российской судебной системе. Это был коллективный выбор группы, а не чей-то еще, навязанный извне. И сдаваться, я думаю, было нельзя – это просто ниже человеческого достоинства. Адвокаты отказались отбывать номер. Они показали всему миру, что такое российский суд. Без них многие бы до сих пор были в неведении. В неведении о том, что это и не суд вовсе.
Адвокат – это такая профессия, где пиар неотделим от результата и профессиональной компетентности. Ты выигрываешь дела – в суде, а не в бане с прокурором, – значит, ты известен как хороший адвокат. Делаешь все возможное, чтобы выиграть, даже когда шансов нет, – ты тоже молодец. Тебе и наблюдателям не стыдно за твою работу. За Фейгина и компанию никому из профессиональных юристов сегодня не стыдно.
Потом покатились обвинения. Была реплика про трату общественных денег, собранных на аукционах, – якобы адвокаты ими как-то не так распорядились. Об этом я ничего не знаю, говорить не буду. Было обвинение про “пиар”, это мы уже разобрали. Было про неадекватность в твиттере – это дело вкуса. Были мелочные придирки вроде той, что Полозов ходил накануне одного из судебных заседаний на концерт Red Hot Chilli Peppers, а потом жаловался, что у него не хватает времени на подготовку к суду. Это вот типичный пример ханженства. По этой логике Толоконников, например, нельзя было на суде улыбаться – ведь ей нужно думать о наказании и раскаянии, она подсудимая. В тюрьме можно только молиться, адвокаты как роботы круглые сутки читают документы без сна, еды и отдыха, суды без перерывов сажают опасных преступников, и так далее.
Фейгин написал, что Толоконникова в отличие от других примеров “химически чистая политзаключенная”, и к этому тоже мгновенно придрались. Адвокаты много месяцев своей жизни посвятили уже этому делу, а участвовать в позорном суде – в этом никакого удовольствия нету. Им, как и всем нормальным людям, хочется выигрывать и чувствовать свою моральную правоту. И ситуация вокруг дела экстремальная – экстрим тут касается и заключенных, и родственников, и защитников. Их можно понять, когда они ищут “кристально чистых”: нужна мотивация и силы, чтобы драться дальше, даже проигрывая. Все это растянется еще на годы.
Ну и про Нобелевскую премию мира. Друзья! Когда на вас идет коварный, сильный враг, а вы защищаете то, что вам дорого, вы схватите под руки все, что попадется, – ржавую аркебузу, утюг – и будете отбиваться. Нобелевскую премию дают, пусть даже в чьем-то воображении? И ее нужно брать и бить ею по голове тех, кто нарушает закон и унижает невиновных людей – Надю, Машу и Катю.
И те, кто сейчас ведет скрупулезную бухгалтерию ошибок адвокатов Фейгина, Полозова и Волковой, сами никого не защищали публично и ни за что не отвечали в ходе такой защиты. Поэтому им удобно заниматься анализом, и они, ничего не делающие, ничем не рискующие, никогда не ошибаются.
А те, кто за что-то отвечал сам, те, кто не связан бизнес-отношениями с российской репрессивной машиной, знают, что этими адвокатами, делающими все возможное для своих подзащитных, можно гордиться. И их профессионализмом, и их пиаром, и стойкостью, и даже человеческими ошибками.
С адвокатами Pussy Riot ничего не случилось, они работали и будут работать. А вот публика от правозащитной кампании подустала и разочаровалась, почувствовала некоторый рессентимент.