15 ноября 2012, 14:57 Культура

Осьминоги за свободу слова и тела

Танцевальная программа фестиваля NET: французский спектакль «Octopus»

Кирилл Матвеев close 100%

Сцена из спектакля «Octopus» французского хореографа Филиппа Декуфле

ИТАР-ТАСС Театральный фестиваль NET открылся постановкой «Octopus» француза Филиппа Декуфле, смешавшего любовь к фауне с эротическим чувством — благодаря этому спектакль получил рейтинг 18+. Которого нету у балета «Impromptus» немки Саши Вальц, продолжающего танцевальную программу фестиваля.

Спектакль француза Филиппа Декуфле, известного постановками мегаломанских шоу на Елисейских Полях и на Олимпиаде в Альбервилле, обещал зрителям фантазийное, состоящее из восьми картин представление, «отсылающее к любимым хореографом образам из мира фауны» — так, по крайней мере обещала программка.

Упомянутый мир фауны в спектакле и впрямь есть: колебания рук и ног создают подобие осьминожьих щупалец, дергающихся в воде. Звучит живая музыка, от рока и рэпа до переложения «Болеро» Равеля: в одном из эпизодов, где постановщик, ставя танец солиста на столе и танец масс вокруг стола, пародирует знаменитое балетное «Болеро» Бежара.

Самое лучшее в «Октопусе» — игра и пение Лольялы Носфеля, универсального гения, певца и музыканта, владеющего несколькими инструментами, с голосом, который колеблется в диапазоне от дисканта до баса, причем вокал может быть как мужским, так и женским.

Все остальное не выходит за рамки типового «актуального» танцспектакля.

Разумеется, присутствует видеоарт. Толика словесных провокаций: надо вызвать возмущение в зале хоть у кого-то, иначе будет несовременно. Немного бессвязной философии про метапустоту, сперму и мерзкие лица большинства людей, выраженной в сюрреалистических монологах героев и речах «за кадром».

Много секса и так, и вот так. Еще больше — иронии по отношению ко всему.

Цирковые лонжи, в которых томно растягиваются артисты. Полуэстрадный танец, похожий на номера в клубе «для взрослых». Мужчины, шествующие на высоких женских каблуках. Далеко высунутые из ртов шевелящиеся языки (крупным планом на экране). Женщины, гуляющие в одном переднике. Настойчиво подчеркнутая красота в плотском сочетании белого и черного: негр-танцовщик и тающая в его объятиях белая танцовщица. И общий танец в трико, разрисованных под скелеты, с пляской виртуальных черепов на заднике.

Впрочем, в финале оказывается, что эта смесь рок-концерта со стриптиз-клубом — еще и борьба за чьи-то права, выраженная в прощальном титре на экране: «Свобода слова».

Кстати, после появления надписи стало понятно, зачем в спектакле Декуфле возникали словесные пинки религии; с художественной-то точки зрения они были ни к селу ни к городу. Такое впечатление, что актуальные, по его мнению, реплики постановщик вставляет в зависимости от места и времени показа «Октопуса». В России он счел необходимым косвенно поддержать узников совести и проделал этот по-кавалерийски лихо. Борец за свободу Декуфле и в мыслях не держит, что его атеистический фанатизм не лучше фанатизма религиозного, а декларации про «пуки монашек» (очень, конечно, смешно) и заведомую «темноту» религии отдают вульгарностью тоталитарной советской атеистической пропаганды.

По словам организаторов НЕТ, сказанных на предварявшей его пресс-конференции, фестиваль призван бороться с привычками в искусстве и открывать новые эстетические горизонты. Тогда непонятно, что насквозь вторичное, эстетически плоское эротическое шоу Декуфле делает в программе. Неужели хотели, как откровением, удивить голой женской грудью на сцене?

Впрочем, это боевое начало фестиваля, возможно, оттенит второй танцевальный проект, гостящий на фесте, — «Impromtus» в постановке труппы Саши Вальц, которую можно увидеть 26 и 27 ноября на сцене Театра наций. Во многом депрессивный и проблемный, спектакль совершенно не похож на бодряческий опус Декуфле. Вальц, решительная немка, известный на всю Европу адепт «физического театра», несколько лет возглавлявшая берлинский театр «Шаубюне», в то же время последовательница традиций американского модерн-данса и контактной импровизации. Известна как анализатор язв общества, которые пластически препарируются в спектаклях ее компании «Саша Вальц и гости». «Импровизации», поставленные в 2004 году, названы так потому, что хореограф — впервые в своей практике — обратилась не к специально написанной для современного танца современной музыке, а к классику Шуберту, к его «Импровизациям для рояля» 1827 года.

Музыка, кстати, здесь звучит живая: на сцене кроме семи исполнителей два пианиста и певица. Это не мешает автору по-прежнему открещиваться от чисто танцевальных решений, когда пластика так или иначе выражает музыку. Вальц непременно должна проложить между этими двумя стихиями толстый слой концепции.

Человеческое тело в ее спектаклях говорит не о партитуре, а о самом себе.

Как оно, тело, справляется (или не справляется) с тяжестью земного притяжения, с вещественностью плоти, как отражает социальные и внутренние кризисы, как балансирует и меняется в вечном коловращении лирики и грубости, составляющих ядро жизни.

Бытие, по Вальц, — сплошной острый угол. В «Импровизациях» даже покрытие сцены, и то неровное: оно разорвано длинными разрезами и наложено так, что край одной половины заметно выше другого. Сверху висит громадная то ли трапеция, то ли параллелограмм. В такой угловатой обстановке артисты Вальц изучают свою телесность:

увесисто перекатываются в соло и дуэтах, как камни в горном ручье, нарочито тяжело обволакивают друг друга, точно густое масло, жестикулируют как эпилептики, создают сложные асимметричные пирамиды из тел и бегают, громко топоча, под стук.

В какой-то момент начинают рисовать по сцене и по друг другу мелками и красками, предпочитая алую. Вымазавшись в «крови», танцовщики погружаются в бесконечно запутанные дебри человеческой коммуникации. Доказывая себе и зрителям, что да, конечно, «ад — это другие». Но иногда и рай тоже.