Дневной Ургант
В отличие от «вечернего», веселящего страну, «дневной» Иван Ургант почти не шутит. Такая у нас с ним тема болезнь, уносящая жизни
В отличие от «вечернего», веселящего страну, «дневной» Иван Ургант почти не шутит. Такая у нас с ним тема болезнь, уносящая жизни
— Иван, Москва увешана вашими портретами, вас называют посланцем движения «Вместе против рака». Что вас подтолкнуло к такому решению? И как вы в этом участвуете?
— Никакого особого участия, меня сфотографировали и разместили портреты по всей Москве. Я на это согласился добровольно, бесплатно, с огромным удовольствием. Это самое минимальное, что я могу сделать. Замереть, со значением глядя в камеру, мне это совсем не сложно. И если подобным поступком я могу привлечь внимание людей к проблеме рака, я счастлив это сделать.
— Есть фонд «Подари жизнь», есть и другие фонды, в которых люди давно и глубоко профессионально занимаются этой проблемой. Почему вы приняли решение поддержать не их, а именно движение «Вместе против рака»?
— Это разные вещи, насколько мне известно, фонд «Подари жизнь» занимается непосредственно уже заболевшими детьми, всячески помогает им выздороветь. Они большие молодцы, я с восхищением отношусь к тому, что они делают. А движение «Вместе против рака» помогает ученым-онкологам, финансирует их научные исследования. Это тоже важно: объединить все лучшие умы мира и поддержать их в борьбе против этой проклятой болезни. Если я призываю людей участвовать в благотворительной деятельности одного фонда, это совершенно не отрицает возможности тех же людей участвовать в деятельности других фондов. Здесь нет вопроса конкуренции, я готов просить всех помогать и фонду «Подари жизнь», и другим фондам. Я вообще призываю всех, невзирая на достаток в семье, находить возможность отправлять на благотворительные цели хотя бы даже самую незначительную часть ваших доходов. Тратить, пусть и совсем мизерную долю, но делать это систематически. Я далек от мысли, что когда один человек передает в фонд миллион долларов, это лучше, чем когда миллион человек передает по доллару. Людей больше, чем денег, и все зависит от состояния их сознания… К примеру, в Америке огромные больницы существуют на частные пожертвования. И эти пожертвования составляют от одного доллара до 20 миллионов долларов. Это массовое явление, там так принято. В нашей стране желание расставаться с деньгами приходит не ко всем. Потому что у нас люди часто расстаются с деньгами помимо своей воли.
— У меня другие наблюдения. Читатели «Новой» собирают деньги быстро и массово, отзываясь практически на все наши объявления о необходимой помощи детям, заболевшим раком. А мы публикуем такие объявления еженедельно…
— Страна сейчас на правильном пути, если учесть что у нас 30 лет назад никаких таких представлений вообще не было. Удивительный феномен — люди, которые редко друг другу улыбаются на улице, вдруг молниеносно реагируют на призыв помочь человеку в беде в социальных сетях. Они собирают колоссальные деньги — у меня тоже масса таких примеров. И я рекомендую всем, кто пока еще не тратил деньги на помощь другим людям, попробовать потратить — это доставляет очень большое удовольствие. Нам нужно быть гораздо добрее, щедрее и не бояться человеческих проявлений. Когда человек один раз сделает что-то хорошее, он потом делает еще и еще, потому что от этого такая радость возникает. Процитирую Бориса Акунина, я прочитал недавно его высказывание о том, что, конечно, мы не можем помочь всем, но кому-то можем, и это надо делать, потому что это лучшее, что мы можем сделать в нашей жизни.
— Помочь человеку в борьбе с раком или помочь человечеству найти волшебную таблетку от рака — это все-таки разные вещи. В первом случае нет никаких сомнений, а во втором — надо очень сильно поверить…
— Я был маленьким, но прекрасно помню, каким беспросветным ужасом был для человечества СПИД. Люди в буквальном смысле вымирали лет 20 назад. Но ведь теперь с этим ужасом удалось справиться. Есть лекарства, человек их принимает и живет, работает, ведет нормальный образ жизни. Существуют, конечно, беднейшие государства, где от СПИДа умирают, надо просто помогать этим странам, и им стараются помогать. Но рак не имеет никакого отношения ни к голоду, ни к холоду, он может прийти абсолютно к любому — и к бедному, и к богатому, и к ребенку, и к старику. К каждому. И лично я хотел бы себя и всех моих близких, родных и вообще всех людей по возможности обезопасить. Попытаться что-то улучшить, простимулировать, ускорить. Я бы не стал говорить, что «Движение против рака» собирает деньги на волшебную таблетку, — это другое. Деньги пойдут на научные медицинские исследования, разработки, которые, может быть, приведут к прорыву и человечество наконец победит рак. Ну в самом деле, смешно — новые модели планшетного компьютера, смартфона выходят каждые два месяца…
— Есть такие, которыми уже глазами можно управлять.
— Уже глаза бы мои не смотрели на некоторые смартфоны и компьютеры! А заболевания только прогрессируют и движения существенного нет.
— Ну как это нет? Раньше от рака излечивалось лишь 10 процентов заболевших, а сейчас 60–70… Как раз онкология довольно-таки бурно развивается.
— Мы не можем объяснить людям, взрослому или ребенку, что просто так получилось, что именно он в минимальном проценте. Нужно вылечиться именно ему, и для этого, наверное, и появилось движение «Вместе против рака».
— В России оно началось с массированной рекламы MasterCard, которая жертвует движению 10 копеек с каждой транзакции.
— Я не появляюсь в рекламе, связанной с MasterCard. Занимаюсь только тем, что связано с движением «Вместе против рака». С российскими представителями этого движения меня познакомил Владимир Владимирович Познер, которому я очень доверяю. И все-таки я внимательно посмотрел: насколько это большое движение во всем мире, какое количество людей и кто именно из американских звезд в нем принимает участие. Приятно к ним присоединиться.
— Да, там Джулия Робертс, Майкл Дуглас и много других ярких знаменитостей. Но вот у экспертного сообщества благотворителей, да и у нескольких наших читателей возникает вопрос: каким именно ученым пойдут собранные деньги? Я посмотрела списки онкологических научных центров, которые входят в программу. В их числе нет, к примеру, российского центра имени Дмитрия Рогачева, а это один из лучших центров Европы.
— Я бы с удовольствием включил всех российских ученых, которые занимаются проблемой рака, в число тех, кого поддерживает движение. И с удовольствием бы поддержал подобное движение, если бы оно возникло в России, но мне никто этого не предложил в нашей стране. Мне кажется, национальная принадлежность человека, сделавшего открытие, которое победит рак, не столь важна. Важен результат.
— Факт важен, конечно, но вопрос такой: россияне поддерживают движение «Вместе против рака», помогают ему. Деньги идут в основном американским ученым. Допустим, они совершают прорыв, находят какое-то лекарство, рак повержен! Это лекарство для американцев будет дешевым и доступным, а для россиян, которые так же платили ученым, будет все как раз наоборот. И для того чтобы купить это лекарство, люди будут вынуждены обращаться в тот же фонд «Подари жизнь», который объявит сбор средств…
— Я не могу ничего гарантировать, но могу сказать, что это движение — попытка хоть что-то сделать. Сегодня ситуация такая, что практически каждый с проблемой рака сталкивался. У нас у всех есть друзья или просто знакомые, которые либо умерли от этой болезни, либо страдают. К сожалению, в моей жизни людей, которые вылечились, меньше, чем тех, кто умер. А я бы хотел, чтобы было наоборот. Вот и все.
Есть общий страх перед болезнью, катастрофическое отношение и ощущение траура, когда мы просто слышим слово «рак». Это должно измениться. Когда кто-то говорит, что у него диабет, мы просто отставляем в сторону коробку с пирожными… Не более того. Так будет и с раком… Жизнь слишком хороша для того, чтобы тратить ее на страдания по поводу какого-то заболевания. Нужно смотреть проблеме в глаза и с ней бороться. (Для того чтобы узнать, как помочь этой борьбе, можно зайти на сайт российского отделения движения «Вместе против рака»: vmesteprotivraka.ru или позвонить по телефону: 8 495 637-35-20. — Г.М.)
— Говорите ли вы с вашими детьми на тему благотворительности? Задают ли они вам какие-то вопросы об этом?
— Честно вам скажу, пока плотно я на эту тему не думал, но мне кажется, что дети должны жить в атмосфере понимания того, что хорошо, а что плохо. И мне бы хотелось, чтобы они сами принимали какие-то решения, своим умом доходили до того, что в жизни лучше делать чаще, а что реже. А мы с женой создаем флору и фауну, в которой, может быть, эти решения и созревают у детей. Задают ли они мне вопросы? Я делаю все для того, чтобы в какой-то момент дети не задали мне вопрос: кто ты? Надо чаще к детям приходить, времени немного, но тем не менее. Просто чтобы дети меня узнавали. Они же могут вырасти, купить берданку, я приду, они не узнают и выстрелят в меня, когда я с подарками буду лезть в окно…
— Слишком много проектов?
— У меня сейчас прекрасный момент, когда я не ищу каких-то новых проектов, а с удовольствием говорю о том, что скоро моему проекту, который называется «Вечерний Ургант», исполнится год. К этому моменту будет снято уже порядка 150, а то и больше эпизодов, и я горжусь этой работой. Это — основное, что меня сейчас занимает, увлекает, огорчает и радует. Я мечтаю, чтобы в течение ближайших лет на вопрос о новых проектах я мог бы отвечать так же.