Предложение о создании офшорной зоны на российском Дальнем Востоке – это не эмоциональная реакция на кризис в еврозоне, а вполне осмысленное предложение, над которым сейчас работает российское правительство» – это высказывание председателя правительства в сочетании с заявленным несколько ранее российскими властями курсом на «деофшоризацию» экономики заставляет обратиться к анализу современного отношения к офшорам в России и возможных решений в этой области.

В массовом сознании понятие офшора почему-то тесно связано исключительно с возможностью уклоняться от налогообложения в силу низких или отсутствующих вовсе налогов в офшорной юрисдикции. Между тем настоящий офшор представляет собой нечто большее. Например, Николас Шэксон в своей книге «Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах», по-моему, удачно определяет офшор так: «Место, стремящееся привлекать бизнес, предлагая физическим и юридическим лицам политически стабильные возможности обходить правила, законы и нормы, действующие в других юрисдикциях».

Именно комплекс преимуществ офшорных юрисдикций – от политической стабильности до низких налогов – является столь привлекательным для компаний и физических лиц, ведущих деятельность в глобальном масштабе. При этом вульгарное понимание офшора исключительно как налоговой гавани объясняет, почему при очень низких налоговых ставках для корпораций (в особенности в отношении пассивных доходов, полученных от источников за рубежом) Россия не может конкурировать с международными финансовыми центрами в Карибском бассейне, островами Джерси и Гернси, Гонконгом, Сингапуром и другими подобными юрисдикциями.

Таким образом, не ставя под сомнение тезис премьер-министра о целесообразности предлагать российский Дальний Восток в качестве места, которое позволит обходить «правила, законы и нормы, действующие в других странах», попробуем предположить, что нам необходимо предпринять для создания полноценного офшора в этом регионе.

1. Стабильность. Гарантированная неизменность условий ведения бизнеса является ключевым фактором привлекательности любых юрисдикций – даже тех, которые не претендуют на звание офшора. Привлечение инвесторов благоприятными условиями регистрации, правилами совершения финансовых транзакций, конфиденциальностью проводимых операций и низкими налогами возможно, только если эти инвесторы будут уверены в 100%-ной надежности предоставленных гарантий.

Важна и политическая стабильность, отсутствие неурегулированных споров и возможность обеспечить справедливое правоприменение. Именно в отсутствие политической стабильности и гарантии прав собственности так и не стали общепризнанными офшорами республики Абхазия и Южная Осетия, а заявление Муамара Каддафи в марте 2011 г. об отмене в Ливии всех налогов не вызвало энтузиазма мировой бизнес-элиты.

2. Понятная типичному инвестору правовая система. Как правило, в общепризнанных международных финансовых центрах (кстати, в терминологии ОЭСР словосочетание «международный финансовый центр» является эвфемизмом для понятия «офшор») применяется английская система общего права. Эта правовая система не только более удобна для совершения сделок и обеспечения прав их участников в глобальном масштабе, но и содержит в себе такой важный элемент, как траст и его аналоги – институционализированную систему владения и управления бизнесом без создания корпорации, при которой фактический бенефициар (лицо, принимающее бизнес-решения) может быть скрыт за управляющим. Российская правовая система, как и системы большинства стран континентального права, этих механизмов не содержит.

3. Минимальные требования или их полное отсутствие в отношении раскрытия и хранения информации о собственниках и бенефициарах компаний, трастов и банковских счетов. Отсутствие требований к бухгалтерскому учету, тщательная охрана банковской, аудиторской и адвокатской тайны. Главное преимущество офшора не столько в том, что там можно совершать любые операции с минимальными налоговыми последствиями, а в абсолютной защите сведений о них. Ценность конфиденциальности состоит и в возможности сокрытия информации об операциях, участники которых по различным причинам не хотят такого раскрытия (это может быть все, что угодно, – от манипулирования с обходом каких-либо корпоративных правил, правил деятельности на финансовых рынках до совершения сделок, которые лучше не предавать огласке).

Режим секретности сейчас начинает раскрываться только в отношении криминальных финансовых операций, прежде всего связанных с легализацией денежных средств. Прозрачность совершаемых в офшорах операций для налоговых, финансовых и банковских регуляторов все еще оставляет желать лучшего.

4. Комфортное налогообложение. Офшорный налоговый режим – это прежде всего отсутствие налогов на доходы от деятельности компаний-резидентов за рубежом. Причем, как правило, речь идет о пассивных доходах – проценты, дивиденды, роялти, а также о доходах от операций с ценными бумагами и производными финансовыми инструментами. Но этого недостаточно – необходимо также одно или несколько соглашений об избежании двойного налогообложения. Ведение деятельности с использованием этих соглашений позволяет достигнуть ситуации так называемого двойного неналогообложения, когда доход компании не облагается не только в стране назначения – офшоре, но и у его источника.

5. Физическая доступность и удобство юрисдикции. Офшорные операции в современном мире все-таки не предполагают полной анонимности их участников. Для того чтобы создать бизнес в офшоре, его учредитель или представитель, как правило, должен посетить уполномоченный орган и поставить свою подпись. Если корпорация не хочет, чтобы ее статус налогового резидента офшорной юрисдикции был поставлен под сомнение, она должна не только иметь почтовый адрес в офшоре, но и вести там минимально необходимую деятельность (например, проводить заседания управляющих органов).

Все это в обязательном порядке требует не только бесперебойного транспортного сообщения с основными мировыми экономическими центрами, но и либо полного отсутствия визового режима, либо его максимальной простоты, а также отсутствия разного рода административных проблем для пребывания и работы иностранных граждан – от регистрации до получения разрешения на работу. Как правило, приятный бонус к вышеперечисленному – это еще и отличный климат (хотя это и необязательно, как показывает пример Исландии).

Создать в российской юрисдикции перечисленные условия крайне сложно. На первый взгляд не обойтись без внесения изменений в Конституцию (в те ее положения, которые декларируют территориальную и экономическую целостность страны), но даже в таком случае не очень понятно, как применять различное законодательство в различных регионах одного государства и что делать с действующими международными соглашениями Российской Федерации. Ведь не факт, что наши партнеры, например, по соглашениям об избежании двойного налогообложения захотят в качестве партнера вместо России иметь классический офшор. Более того, ряд международных обязательств нашей страны (в частности, в рамках группы двадцати, а также принимаемых в ходе присоединения к ОЭСР) предписывает придерживаться стандартов прозрачности и раскрытия информации в налоговой сфере, которые мало совместимы с офшорным режимом. Ну и к тому же вряд ли нам надо ассоциировать Россию с местом, где компании со всего мира совершают не вполне чистые операции (каждая с точки зрения своего законодательства).

Поэтому вторым (как в анекдоте, с помощью прилетевших инопланетян), более реалистичным вариантом эффективного создания «нашего российского офшора» теоретически могло бы быть предоставление суверенитета какой-либо части территории страны с созданием там самостоятельного правового режима, обладающего всеми необходимыми свойствами – от английского права и обеспечения конфиденциальности и отсутствия раскрытия информации о корпорациях, трастах и банковских счетах до территориальной системы налогообложения, не обращающей налоговые претензии на доходы от источников за рубежом. Заключение соглашения об избежании двойного налогообложения с этой юрисдикцией либо предоставление сертификатов налогового резидентства компаниям, инкорпорированным в эту юрисдикцию, и вовсе послужило бы приближению России к описанной премьер-министром ситуации, когда «каждая приличная страна имеет свой офшор».

Понимая, что право на принятие таких серьезных политических решений принадлежит исключительно высшему руководству страны, на экспертном уровне интересно обсудить другое. Какие именно параметры офшорного режима, кроме режима абсолютной тайны и отказа раскрывать информацию, не заслуживают того, чтобы стараться применять их на всей территории страны?

Мы все, а не только дальневосточная часть территории, заслуживаем стабильного налогового режима. Разрушительной для инвестиционного климата оказалась история последних лет со ставками взносов во внебюджетные фонды, которые с 2009 г. менялись каждый год, неожиданно повышались и снижались на фоне продолжающейся дискуссии о том, что принципиальные решения только предстоит принять. Очередным апофеозом стало нынешнее обсуждение возможности изменения решений по ставкам для индивидуальных предпринимателей, введенных в действие несколько месяцев назад, при этом в целом условия обложения фонда оплаты труда взносами в 2014 г. и последующих годах еще не определены.

Неужели на всей территории страны не нужна простая и понятная инвестору правовая система, основанная на законе (или прецеденте – как удобнее)?

Неужели российские города – деловые центры не должны обладать высокой транспортной доступностью, а законодательство не должно минимизировать барьеры для перемещения рабочей силы?

Илья Трунин: Офшор на всю страну