Новые цивилизационные вызовы заставляют Соединенные Штаты и Евросоюз объединяться, как в середине прошлого века.

Глубокие сдвиги в системе международных отношений, которые раньше занимали десятилетия, теперь укладываются в годы, а то и месяцы. Только все начали привыкать к мысли, что будущее принадлежит Азии, как подул новый ветерок. Единый политический «Запад» по модели того, что существовал в годы холодной войны, может возродиться на новых основаниях. Если перспектива станет реальной, это снова перекроит стратегическую карту мира. И вопрос, с кем мы, который Россия все время ставит перед собой, приобретет острый характер.

Выступая в феврале 2013 года на Мюнхенской конференции по безопасности, вице-президент США Джо Байден предложил создать Трансатлантическую зону свободной торговли, в которую вошли бы США и Евросоюз. На первый взгляд, не более чем благое пожелание. Между двумя берегами Атлантики хватает торгово-экономических разногласий, во многих сферах они остро конкурируют. Однако канцлер Германии Ангела Меркель сразу выразила надежду на скорейшее начало переговоров. Пожалуй, впервые после краха СССР возник мотив для консолидации Запада — не против конкретной угрозы, а для восстановления собственного доминирования в мире, без которого западная общественно-политическая модель шатается.

Запад как политический союз не существовал до середины ХХ века. Превращение Советского Союза в сверхдержаву сплотило Европу и Америку перед лицом общей опасности, но она исчезла в 1991 году. С тех пор, несмотря на декларирование ценностного единения, взаимная необходимость слабела. Более того, в конце 1990-х — начале 2000-х Европа попыталась бросить что-то вроде вызова США, объявив о проекте альтернативной доллару резервной валюты и намерении стать самостоятельной силой. Этому не суждено было сбыться, но и Америка, пережив апогей на рубеже XXI века, ощутила ограниченность возможностей и относительный упадок. Китай же оказался крупнейшим бенефициаром глобальной экономики, наращивая вес. Рассуждения о закате Запада и подъеме Востока стали общим местом.

Важно, что глобальная конкуренция сегодня не является военной. Наличие у ведущих держав ядерного оружия делает столкновение между ними практически невозможным. И такое универсальное средство установления иерархии, как большая война, практически исключается. Многократное военное превосходство Соединенных Штатов лишь в небольшой степени способно компенсировать экономические преимущества Китая.

Соперничество перемещается в другую плоскость. Успеха добьется тот, кто первым перейдет на новый технологический уклад и уйдет в отрыв, качественно повысив собственную эффективность. Запад имеет фору за счет накопленного веками интеллектуального потенциала. Но чтобы реализовать его, необходимо преодоление политической депрессии и экономической разобщенности, на что и нацелена идея Трансатлантической зоны. Европа отказалась от планов превратиться в независимый центр силы, смирившись с первенством Америки, зато, судя по беспощадной расправе с Кипром, взялась за внутреннюю санацию по рецепту Берлина. США ревизуют внешнеполитические амбиции, надеясь избавиться от того, что не является первоочередным (как ни странно, в эту категорию может попасть и Ближний Восток, особенно если право Международное энергетическое агентство и через 10 лет Америке не понадобится импорт углеводородов).

Уязвимость всех и каждого перед стихией всеобщих рынков, проявившаяся во время мирового кризиса, поставила вопрос о том, можно ли структурировать глобализацию. Отдельные государства не в состоянии определять правила, но и международные организации бессильны. Тенденция прозрачна — формирование региональных либо трансрегиональных объединений, участники которых руководствуются едиными целями и нормами, а в идеале навязывают их внешним партнерам. Это всегда пытался делать Евросоюз, но ему не хватило военно-политического ресурса. Большая атлантическая зона под эгидой США может быть куда более серьезным собеседником Китая и прочих «остальных» (термин Фарида Закарии, обещавшего упадок Запада и подъем «остальных»).

Чуткий Пекин уже уловил перемены — неслучайно Си Цзиньпин через пару дней после назначения поспешил в Москву укреплять «стратегический тыл» на случай эскалации соперничества. А вот России с ее намерением полагаться на ядерное сдерживание и сырьевой потенциал пора крепко задуматься, какое место она хочет и может занимать в формирующейся глобальной обстановке.

Запад сосредотачивается