Высокий уровень урбанизации страны и растущая мобильность населения могут стать толчком к вожделенной модернизации

Хорошая новость — в России растет интенсивность внутренней миграции: только в 2012 году переезжающих в пределах страны стало больше на 23,6%, чем годом ранее (всего около 3,8 млн человек). В 2010 и 2011 годах число внутрироссийских мигрантов росло в разы медленнее. Основные бенефициары таких перемещений — крупные города.

Судя по данным недавнего отчета Всемирного банка и Международного валютного фонда, урбанизация — едва ли не ключевой способ вытащить страну из бедности и ускорить развитие экономики. Так, страны и регионы, в которых меньше горожан, как правило, гораздо менее развиты и более бедны.

С формальной точки зрения Россия уже давно и сильно урбанизирована: доля городского населения уже 5 лет составляет 74% и с 1980-х остается практически на одном уровне (во всем мире доля горожан гораздо ниже — 52%).

При этом статистическая стабильность «городской России» обманчива: она переживает едва ли не самую глубокую трансформацию за все время своего развития.

Спросите у москвичей-старожилов, чем город их детства отличается от нынешней столицы. Один из самых популярных ответов, которые мне доводилось слышать, — красками. Равномерный бурый оттенок запыленных и закопченных стен домов сменился разноцветным ярким буйством. Это хорошо символизирует то, как изменилась за это время роль городов в жизни страны.

России фабричных труб, колосящихся нив и рабоче-крестьянского дуализма больше нет. Точнее, физически она пока что существует, но быстро оттесняется на задворки политической и социальной жизни. Средний россиянин стремительно превращается в «офисный планктон», и, наверное, это самое хорошее, что могло с ним случиться.

Де-факто урбанизация в России продолжается: до сих пор города остаются центрами притяжения для населения сел. В итоге многие регионы России превращаются в россыпь городов и заселенных пригородов. Остальная — сельская — территория пустеет, в некоторых случаях до уровня полного безлюдья.

А неизменность доли городского населения по большому счету — свидетельство разной динамики развития городов.

По данным Натальи Зубаревич из Независимого института социальной политики, из более чем полутора сотен городов России с населением более 100 000 человек население теряют 56 городов. Особенно плоха ситуация в 35 из них, где на естественную убыль накладывается миграционный отток, в основном это сравнительно некрупные промышленные города Урала, Кузбасса и Европейской России. В то же время в 44 городах население растет как за счет притока мигрантов, так и за счет рождаемости, а еще в 51 городе миграция перекрывает естественную убыль населения.

Выигрышное в плане демографии положение у региональных центров, имеющих возможность привлекать мигрантов с периферии региона. При этом не только Москва и Санкт-Петербург собирают сливки. Исследователи отмечают новую тенденцию: все больше людей едет в крупные города Урала и Сибири (Тюмень, Барнаул, Томск, Красноярск, Новосибирск, Екатеринбург).

Качество миграции в города также на высоте. Если в 1989-2002 годах российское село (кроме пригородов) потеряло за счет миграции 20-25% молодежи, то региональные столицы приобрели дополнительно 25-30%. При этом даже в регионах, откуда молодые бегут, города с населением более 250 000 человек вполне могут их удерживать и притягивать.

Одним из ключевых магнитов для молодых мигрантов становится возможность получить качественное образование. Яркий пример — Томск, который собирает не только выходцев с периферии области, но и мигрантов из других регионов страны.

При этом крупные города России больше не манят выходцев фабричной романтикой — как правило, они переживают процесс деиндустриализации. Услуги — вот чем занимаются новые горожане. Большое количество активных, мотивированных, молодых переселенцев, обширный рынок труда, возможности и перспективы большого города — отличный задел для модернизации.

Та же Зубаревич в одной из своих работ метко называет большие российские города и их жителей «первой Россией» — в противовес «второй» (жители промышленных городов, обычно более мелких), «третьей» (село и малые города) и «четвертой» (многие национальные республики).

Казалось бы, власти должны делать ставку на крупные города, на их развитие, на их постиндустриальный запал.

Но пока в приоритете «вторая», «третья» и «четвертая» Россия.

Карьера уральского полпреда Игоря Холманских — демонстративное тому подтверждение. Даже странное по исполнению и мало соответствующее мировой практике расширение границ Москвы — по сути дела то же невнимание к специфике развития крупных городов и недооценка их перспектив. Системно не решается по большому счету ни одна из застарелых проблем больших городов. Яркий пример: ситуация с высшей школой.

Игнорирование того, что Россия де-факто превратилась в страну крупных городов и только в этой ипостаси может быть конкурентоспособна в мире, грозит не только провалом всех модернизационных затей, но и ростом социальной и политической напряженности. Горожанин — существо требовательное и обидчивое. Многие уже отмечали: протесты, начавшиеся на Болотной, вполне могут тиражироваться по мере роста числа и самосознания жителей городов. Направив энергию растущего класса горожан — как «рассерженных», так и спокойных — в конструктивное русло, можно добиться многого. Правда, нужно попытаться это делать.

Какую пользу несет России «офисный планктон»