Основатель стартапа DoDocs.ru о том, почему российские венчурные фонды работают «для галочки» и как это губит стартапы

Наблюдая за событиями на венчурном рынке в последние полгода, я обнаружил несколько любопытных закономерностей. Во-первых, венчурные фонды начали признавать свои провалы — проекты, в которые были вложены миллионные инвестиции. Во-вторых, практически единственной целью значительной части интернет-стартапов стала погоня за инвесторами с целью получения средств на покупку трафика. В-третьих, стартапы, не получившие инвестиций, больше критиковали сделки однокашников, вместо того чтобы им радоваться. И наконец, государство выделило средства на венчурные инвестиции, одновременно подняв единый социальный налог для малого бизнеса, при этом не позаботившись о создании инфраструктуры для существования и развития стартапов, которые эти инвестиции получат. Другими словами, сделало гигантскую лейку, не подумав про почву. Размышлениями об этих закономерностях, их причинах и том, как им противостоять, хочу поделиться с вами.

Эпоха провалов

Такого количества закрывающихся проектов, как в 2013 году в России, я еще не видел. Конечно стартапы умирали и раньше, но в последнее время стали особенно заметны инвестиции в проекты, стоимость которых явно раздута. Это не маленькие лавочки, существующие на собственные средства, а громкие стартапы, в которые венчурные фонды вложили миллионы долларов.

По разным причинам были заморожены, закрыты или поглощены крупными игроками следующие прогремевшие некогда проекты:

— видеосервис Clipclock.com, в который фонд Runa Capital вложила $2.5 млн

— сервис по аренде квартир TravelRent, получивший $2 млн от Fast Lane Ventures и столько же от Frontier Capital

— туристический портал TravelMenu.ru, в который фонды Runa Capital и Almaz Capital вложили $1,6 млн;

— его конкурент Travolver.com, в который основатели, владельцы сервиса «КупиКупон», вложили $2 млн;

— краудфандинговый сервис Smartmarket.net, в который $1,3 млн вложил фонд «Лайф. Среда»;

— сервис по поиску жилья Flatora.ru, в который частные инвесторы вложили $750 000;

Размер имеет значение

Создается впечатление, что зарплаты и бонусы менеджеров венчурных фондов зависят не от преумноженной стоимости «выращенного» проекта, а от объема вложений. Вероятно, управляющие просто не верят, что успех проекта возможен в течение тех двух-трех лет, которые они намерены провести на своей должности. Поэтому главной их целью и ценностью становится именно размер вложений в проекты. У владельцев же фондов просто нет времени на участие в заседаниях инвестиционных комитетов, поскольку это не главный их бизнес.

В результате для финансирования менеджеры фондов выбирают самые капиталоемкие проекты, то есть те, которые требуют больших затрат на рекламу и покупку трафика. Трафик нужен туристическому бизнесу, доскам объявлений и другим проектам в области электронной коммерции. Кстати, именно в эти отрасли большинство фондов и вкладывали свои средства в последние годы. Структура затрат подобных проектов выглядит так: десятая часть идет команде на операционные расходы, зарплату и масштабирование, остальное — на покупку трафика.

С грамотой в зубах

В России в последнее время появилось невероятное количество разнообразных конкурсов для стартапов. Партнерами каждого из них становится добрый десяток, а то и более венчурных фондов, бизнес-ангелов и госструктур. Результатом же большинства из них является… грамота. Очевидно, что и проводятся они вовсе не для того, чтобы выделить лучших и дать им путевку в жизнь, а чтобы просто прорекламировать венчурные фонды и хоть как-то оправдать их существование.

Вот пара примеров. Известный конкурс стартапов HSE{13K}, который проводит Высшая школа экономики, имеет призовой фонд всего $13 000. В завершившемся недавно конкурсе StartupVillage в Сколково приняли участие 600 инвесторов, венчурных фондов и институтов развития, а три победителя в сумме получили на развитие своих проектов менее 2 млн рублей. Остальные конкурсы, как правило, проводятся и вовсе без денежных призов.

Не у нас

В одном из бостонских небоскребов целый этаж занимает один из самых известных стартап-конкурсов MassChallenge. Оргкомитет состоит из семи человек. Остальные полторы сотни обитателей этажа — конкурсанты, вышедшие в финал конкурса (общее количество участников ежегодно превышает тысячу). Плату за аренду помещения — $2 млн в год, с организаторов конкурса владелец здания не берет. Ведь поддержка малого бизнеса и меценатство в США — обычная практика.

В огромном коворкинге, которые все участники конкурса могут использовать в течение года, нет отделки. Да и стен фактически нет, только легкие перегородки. Это огромный бетонный этаж с панорамными окнами. Там есть кухня, комнаты для переговоров, студии для проведения простых видеосъемок. Именно тот факт, что конкурс предоставляет инфраструктуру, которая так важна новичкам, мотивирует их участвовать в конкурсе.

Призовой фонд конкурса составляет $1 млн. А еще все участники в течение года получают разнообразные услуги от крупных американских компаний на общую сумму $9 млн. Например, авиакомпания American Airlines в течение года организует бесплатные перелеты лучших конкурсантов по стране.

Узкое горлышко

В России все существующие коворкинги и бизнес-инкубаторы суммарно могут вместить в год не более 50 проектов, при этом в конкурсах участвуют несколько тысяч стартапов. Молодым командам попросту негде обсуждать и оттачивать свои идеи — неудивительно, что венчурные фонды жалуются на катастрофически малое количество «проработанных» стартапов.

Причем венчурные инвестиции А-раунда (от $1 млн) в стране, как видим, есть. Только до них мало кто дотягивает. Поэтому фонды вынуждены рассматривать не стартапы, а работающий бизнес, формирующий денежный поток.

Молодым командам приходится «воевать со средой» — искать помещение, где можно зарегистрировать юридическое лицо, посевные деньги на сайт, прототип и проработку гипотезы. Все это разбивает основную идею стартапа — на воплощение идеи уже не остается ни денег, ни времени, ни энергии.

Вместо того чтобы тратить миллионы долларов на пару стартапов, разве не разумнее было бы организовать огромные недорогие офисы, посадить туда юридическую и бухгалтерскую фирмы, а потом запустить всех тех, кто хоть что-то придумал и прошел предварительный отбор с минимальными критериями? В этом случае можно было бы вырастить за год не две-три, а сотню команд. У стартапов появится мотивация участвовать в отборах и конкурсах — не за грамоту, а за место для работы и полезное сообщество, с которым можно выгодно сотрудничать.

Неужели лучше продолжать вливать миллионы в единичные стартапы, чьи потребности ограничиваются покупкой трафика? Ведь правильнее задуматься о яблонях, чем шприцевать витаминами яблоки.

Почему российские венчурные фонды инвестируют в провальные проекты