В плотном медийном потоке грань между правдой и вымыслом теряется, а в российских условиях действия власти порой заставляют поверить во что угодно

Однажды вечером я раскрыл газету «Известия» и обомлел. В заголовке крупным шрифтом утверждалось, что московский «Спартак» хочет приобрести за $6 млн Диего Марадону и просит болельщиков скинуться и помочь клубу. Не отойдя от шока, я ознакомился и с другими новостями полосы: в «Аэрофлоте» на линию вышли самолеты с буквой «У» на фюзеляже, которые водят пилоты-ученики, а в Москве открылся кооператив «Иван Федоров», который за умеренную плату прочтет за вас любую книгу. И только тогда я понял, что это шутка, что официальный орган Советов народных депутатов устроил розыгрыш и что в советском мире что-то бесповоротно переменилось. На дворе было 1 апреля 1988 года.

С тех пор искусство розыгрышей шагнуло далеко вперед.

Теперь они именуются фейками и на них специализируются целые издания: например, американская газета Onion, где половина новостей вымышленные, или основанное в России в 2012 году РИА Fognews. В интернете количество фейков зашкаливает, особенно когда они освящены тысячами лайков и репостов, в том числе от твоих друзей.

Я и сам, признаться, то и дело покупаюсь на фейк. Недавно перепостил у себя на страничке видео, как спортивный самолет теряет в полете крыло, но чудом умудряется выйти из штопора и приземлиться. Пост собрал кучу лайков и комментариев, но в итоге оказалось, что это снятый много лет назад проморолик немецкой компании по производству одежды, логотип которой виден на фюзеляже, и, естественно, видеомонтаж. И если я не купился на сообщения о том, что депутат Мизулина собирается законодательно запретить оральный секс, а Владимир Познер — эмигрировать из России со словами «я больше не хочу делить с обезьянами одну страну», то честно поверил, что Роскомнадзор запретил мультфильм «Ну, погоди!» за пропаганду курения, жестокости и аморальности. Точно так же, как Николай Сванидзе поверил в новость о признании сказки про Буратино экстремистской, о чем написал гневную статью в «Ежедневном журнале». И даже отцы нации могут поверить в фальшивку, как это произошло с новостью об отставке Владимира Якунина, которая застала Путина и Якунина за трапезой и едва не заставила подавиться костью глухаря.

В плотном медийном потоке, в окружающем нас белом шуме полностью стирается грань между правдой и вымыслом. Фейк — это плод тотальной коммуникации, когда истина не абсолют, а социальный конструкт, когда любая информация, переданная тысячами людей, обретает плоть и кровь независимо от своей достоверности. Фейки формируют реальность, окружающее приобретает черты абсурда и гротеска. При этом в обществе стремительно падает доверие к любой информации, как и уровень доверия вообще. Налицо чистые потери социального капитала, рост издержек на проверку информации, а это уже не шутки. Вопросом фальшивок даже озаботилась власть: замминистра связи Алексей Волин назвал одним из приоритетов министерства развитие медиаграмотности — умения отличать правдивую информацию от манипулятивной.

Кому, как не Волину, бывшему пиарщику Кремля, знать, о чем он говорит! Но проблема здесь в том, что главным генератором фейков, точь-в-точь как в романе Виктора Пелевина «Generation П», стала у нас власть. И если мифическая путинская рыбалка в Туве может сойти за типичную рыбацкую байку (ну преувеличил он вес щуки, ну даже, допустим, и не ездил он ни на какую рыбалку, а сам пил с мужиками в гараже — с кем не бывает!), то исчезающие часы на руке патриарха Кирилла были уже фейком на грани фола. Выборные фейки «волшебника» Чурова со 146% голосов вывели на улицы десятки тысяч людей. А фальшивки «болотного дела», «дела «Кировлеса», готовящегося «дела экспертов» и третьего дела Ходорковского рушат жизни конкретных лиц по рецептам надуманных обвинений сталинской эры.

И тем приятнее бывает ошибиться, когда за предполагаемой фальшивкой вдруг оказывается самая настоящая реальность.

Так произошло с недавним обращением к молодежи папы римского Франциска в Рио-де-Жанейро. Поначалу, прочитав его слова, я усомнился: не может быть, чтобы первосвященник Католической церкви говорил, как его соотечественник Че Гевара: «Я хочу, чтобы вы вышли на улицы с протестами, я хочу беспорядков в епархиях, я хочу, чтобы Церковь вышла на улицы и покинула мирской покой, удобство и клерикализм… Да простят мне епископы и священники, если молодежь устроит беспорядки, но таков мой совет». Источники этой цитаты были неочевидные — латвийские, португальские сайты. Да и российский источник, телеканал Russia Today, не вызывал доверия. Ведущие мировые агентства молчали, и я счел эти слова фантазией журналистов. Каково же было мое удивление, когда пару дней спустя я увидел официальный текст речи на сайте Ватикана, слово в слово. Франциск действительно это говорил, как и в самом деле встречался с бедняками в фавелах Рио, передвигаясь по улицам без бронированного папамобиля.

Любовь сильнее смерти, правда сильнее фейка — особенно когда сравниваешь ее с исчезающими «брегетами» и литерными бронепоездами других церковных иерархов.

Власть фейка: почему фальшивки стали так популярны