Власти России ожидают существенного замедления экономического роста в ближайшие годы. В своей статье в газете "Ведомости" премьер-министр Дмитрий Медведев констатировал, что экономический рост замедлился во всех развивающихся странах, в том числе и в России. Политолог, член Общественной палаты, проректор университета им. Плеханова Сергей Марков с ведущими Дарьей Полыгаевой и Алексеем Корнеевым обсудили ситуацию.

Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото

Европа, по словам Дмитрия Медведева, балансирует на грани рецессии. Непосредственно в России экономическая ситуация сейчас в большей степени определяется внешними условиями, а увеличение производства в стране достигается в основном за счет государственных инвестиций, говорится в статье.

Д.П.: Господин Марков, к кому Медведев обращается этой статьей? Все-таки необычный формат: газета "Ведомости", во-первых; во-вторых, довольно большой материал, нетипичный для издания.

А.К.: Да, неформатный материал. Если к правительству, то почему не сказать об этом на заседании правительства в кабинете министров? Если это другим чиновникам, то им тоже, в общем, можно как-то сказать. Так вот кому же действительно обращено послание?

С.М.: Конечно, к инвесторам он обращается, прежде всего. Я думаю, что мы должны связать это и с его выступлением на инвестиционном международном форуме в Сочи, который проходит сейчас и на котором планируется, что он будет выступать. Здесь сейчас идет бурная дискуссия о том, по какому пути должна выходить мировая экономика из кризиса. Дмитрий Медведев хочет, чтобы его выступление было достаточно развернутым и в плане комментариев, чтобы, видимо, у него это было в диалоге, а саму концептуальную структуру он предлагает в этой статье — это первая причина.

Вторая причина – опять же обращение к инвесторам. Он должен объяснить, в чем состоит российская политика: в частности, существует достаточно острая ситуация, связанная с естественными монополиями. Приняты правительством принципиально очень важные решения о том, чтобы ограничить рост тарифов и сделать так, чтобы он не просто никогда не был выше инфляции, как это было в предыдущие все годы, а чтобы всегда инфляция была низшей.

По сути дела, это во многом означает попытку установления государственной власти над отдельными монополиями, которые создают тарифы. Удастся или нет установить, кстати сказать, вопрос еще открытый. Просто практика показывает, что эти монополистические олигархические структуры зачастую обыгрывают бюрократа.

А.К.: Действительно судьи, полицейские, чиновники наделяют госсобственность особым правом на защиту. Мы все это понимаем, но сделать-то ничего не можем — такая интонация в статье. Вам не показалось?

С.М.: Нет, мне не показалось, что сделать ничего не можем. Мне кажется, что у него есть некая такая платформа. Но мне кажется, что здесь он немного уходит от ключевой проблемы. А ключевая проблема, мне кажется, в том, что идет спор о модели развития. Не о либерально-олигархической модели — это лишь одна из моделей. А большинство-то стран, насколько мы видим, склоняется к другой модели. О том, что государству надо не уходить из экономики, наоборот, усиливаться в экономике. Кроме этого, оно должно четко определять то, что есть бизнес, который оно должно стимулировать: это, например, образование, здравоохранение. А есть бизнесы, которые где-то сами разберутся.

К тому же, если говорить о российской ситуации, у нас мы видим, что огромный сектор экономики находится в тени. Плюс мы говорим о сокращении бюджета страны. А, может, бюджет увеличить на 20%, взяв под контроль производство таких продуктов, как водка и табак? Объявить на них госмонополию, они будут давать огромные доходы бюджету.

Извините меня, у нас всю жизнь российские бюджеты при советской власти и при империи на 25%, а то и на 30-40% формировались за счет доходов от производства водки, а сейчас это все отдано в частные руки. В результате бюджет обескровлен. Огромные чудовищные миллиарды уходят в руки этим водочным баронам.

Д.П.: Господин Марков, Медведев же, наоборот, говорит о том, что государство не должно занимать неоправданно много места в экономике, а нужно чтобы госаппарат не создавал излишних помех для предпринимательской деятельности — он за сокращение роли государства в экономике.

С.М.: Вы знаете, с этим я бы немного поспорил. Еще раз повторяю. Мне кажется, что госкорпорации не должны высасывать соки. Здесь полностью можно согласиться с Дмитрием Медведевым. Неправильно, когда зарплата секретарши в госкорпорации, работающей первый год в два раза выше, чем зарплата профессора, доктора наук с 30-летним стажем. Как должна развиваться наука, если все пойдут в секретарши, с одной стороны. Но с другой стороны, очевидно, что большинство крупных стран в качестве драйвера роста видят именно крупные государственные проекты.

А.К.: Вы говорили, эта статья в большей степени обращена к инвесторам, в том числе иностранным. По моему глубокому разумению, в том числе об этом со слов самих инвесторов тоже знаю, что они-то, в общем, об этих проблемах российской экономики знают точно и, наверное, лучше премьер-министра.

С.М.: Нет, поверьте мне. Инвесторы знают свое в то время когда правительство должно делать свою работу, и инвесторы не претендуют, что они умнее премьер-министров: они просто хотят знать, как более четко разиваться. Инвесторы готовы бы вкладывать инвестиции там, где видят, что государство имеет четкую программу действий.

А.К.: Господин Марков, то есть сейчас они прочитают статью премьера Медведева и будут сразу вкладывать в экономику России усиленными темпами?

С.М.: В принципе, да. Им нужна четкая ясность. Инвесторы готовы вкладывать, если надо, в мелкие бизнесы вороватые. Если надо будет – вкладывать в крупное высокотехнологичное производство. Вы им только скажите, какой у государства приоритет, куда государство будет вкладывать свои ресурсы и где будет задавать условия для инвесторов так, что их прибыль будет выше.

Если их прибыль будет выше в производстве пива, они будут вкладывать в производство пива. Если будет выше производство автомобилей – в производство автомобилей. Выше в производстве самолетов – в производство самолетов. Вот эту ясность инвесторы хотят видеть от правительства. Причем не только на словах, конечно, но и в делах. Но слова тоже важны.

Д.П.: Вы сказали, что сейчас в Сочи находитесь. Как там, не затопило?

С.М.: Даже стыдно, неудобно сказать. В Сочи закончился весь ужас. Прекрасная погода, и мы с сочувствием говорим о том, что в Москве 0 градусов. Очень хорошая идея, конечно. Здесь сентябрь, должны проходить конференции всевозможные. Сочи должен стать мировым центром конференций на сентябрь.

А.К.: Господин Марков, как, кстати, коррелируется со статьей премьер-министра заявление Дворковича на этом форуме, который сказал, что крупные инфраструктурные проекты в России несут серьезные риски, и деньги в Фонд национального благосостояния могут и не вернуться? Нет ли в этом противоречия?

С.М.: Я здесь с Дворковичем не согласен в этом конкретном вопросе. Но должен сказать, что это несогласие коллег, которые ведут дискуссию. Идет дискуссия о том, какие модели должны реализовываться. Я полагаю, что у нас риски от инвестирования в государственные инфраструктурные проекты есть, но они значительно меньше, чем риски от недофинансирования инфраструктурных проектов, поскольку российская экономика теряет чудовищные деньги от этих заторов, когда нет дорог, нет аэропортов, нет морских портов.

Мы рискуем действительно в этих проектах миллиардами, но если не вкладываем напрямую, не рискуем, а просто выкидываем десятки миллиардов.

"Огромный сектор российской экономики находится в тени"