"Малавита" Люка Бессона

Лидия Маслова

В новом фильме Люка Бессона "Малавита" семья итальянского мафиози, которого играет Роберт Де Ниро, переезжает по программе защиты свидетелей в маленький нормандский город, где им предстоит поближе познакомиться с провинциальным французским менталитетом. К своим соотечественникам перебежчик между Францией и Голливудом Люк Бессон относится без особой нежности, и в "Малавите" довольно часто и откровенно показывает, что разговора по-хорошему они не понимают, и всем четверым членам бандитской семьи приходится в повседневном быту прибегать к насилию, чтобы решить элементарные проблемы жизнеобеспечения и коммуникации с аборигенами, не всегда настроенными доброжелательно.

Роберт Де Ниро в "Малавите" играет ходячую цитату из классических гангстерских фильмов, которыми кишит его фильмография, и в то же время его герой является основным носителем твердых моральных принципов, которые у французов, если верить Люку Бессону, куда более шатки. "Малавита" — это кличка любимой собаки гангстера, в переводе с итальянского означающая "подонки, уголовники", однако как по самой этой собачьей морде видно, насколько это умное и доброе (пусть до определенного момента и не ко всем) животное, так и по всему бессоновскому фильму понятно, что бандит и убийца лучше всего знает цену человеческой жизни и тот нравственный закон, по которому она должна строиться.

Предыдущая фотография

Следующая фотография 1 / 4

Фото: filmz.ru

Фото: filmz.ru

Разумеется, режиссер преподносит эту мысль в юмористической форме: когда герой на нормандском досуге начинает настукивать на старинной печатной машинке мемуары, куда среди прочего включает десять аргументов, почему он хороший человек, все его правила добродетельной жизни иллюстрируются жестокими криминальными флешбэками. Однако в настоящем перед нами — образцовая сплоченная семья, в которой и папа с мамой (Мишель Пфайффер) обожают друг друга, и с детьми (Дайана Эгрон и Джон Д`Лео) у них полное взаимопонимание: достаточно послушать доверительный материнский разговор с 17-летней дочкой о том, как важно правильно выбрать время и место для потери невинности, или трогательное дочкино признание папе, что он лучший отец, о каком только можно мечтать. Одна из немногих легких разборок в этой идеальной семье происходит после визита водопроводчика, вызванного ликвидировать засор в трубах — наглый сантехник в пятом поколении занимается вымогательством, издевательски приговаривая: "Деньги решают не все". Вышедший из себя хозяин на вопрос: "А вы чем занимаетесь?" отвечает: "Сейчас покажу", снимает со стены бейсбольную биту и ломает ее об вымогателя, примерно как в начале фильма дочка ломает бадминтонную ракетку об осмелившегося пристать к ней школьного оболтуса. "Кто теперь починит нам трубы?" — сердится жена, после того как единственного во всей округе сантехника увозят в реанимацию. "А зачем ты в первый же день взорвала супермаркет?" — отвечает супруг. В супермаркете героиня Мишель Пфайффер не может совладать с негодованием, услышав, как французские мещане обсуждают американцев, от которых они не видели ничего хорошего с 1944 года: "Они, конечно, нас освободили, но вообще это отсталая нация. Едят бургеры на завтрак, обед и ужин, а при этом промывают всем мозги — наши дети одеваются, как они, слушают ту же музыку, смотрят те же телепередачи",— ворчит французский лавочник, замечающий вслед оставившей ему сдачу американке: "Ни вкуса, ни таланта, но хотя бы щедрые..." Наиболее откровенно отвращение героя к "лягушатникам" проявляется в сценах воображаемого насилия, когда он представляет, с каким удовольствием он прищемил бы пальцы ящиком стола французскому чиновнику или прижал бы лицо своего гостя на барбекю к раскаленной решетке. Сатирическое изображение неприятных французов, которых Люк Бессон имеет полное моральное право шпынять, как бы любя и зная их изнутри, и составляет наиболее забавную часть "Малавиты" — гораздо более интересную, чем американизированный гангстерский финал, которым режиссер, словно бы немного стесняющийся своей врожденной французскости, в очередной раз доказывает свою благоприобретенную голливудскость.

Простите мой американский