Председатель совета директоров инвестгруппы «Русские фонды» Сергей Васильев о реконструкции усадьбы под Тверью

Зачем 48-летнему столичному бизнесмену развалины вдали от Москвы, как воссоздать старинный быт и не отказаться от долгоиграющей затеи? Вот его рассказ.

«Покупая разрушенную усадьбу, я думал, что ее реконструкция станет развлечением. Но сейчас понимаю, что вместе с руинами в Тверской области приобрел новые жизненные ценности.

Эта история началась в 2007 году, когда мои товарищи по МФТИ Дмитрий Зеленин, на тот момент губернатор Тверской области, и Андрей Епишин, председатель Законодательного Собрания Тверской области, устроили мне экскурсию.

Мы пролетели над пятью усадьбами в Тверской области на вертолете. Эта область находится между двумя столицами, Москвой и Санкт-Петербургом, поэтому через нее постоянно «курсировала», а следовательно, и строила свои резиденции русская знать. Показали мне и Степановское-Волосово, усадьбу князей Куракиных, входивших в ближайшее окружение императорского двора. После революции здесь устроили пионерлагерь и совхоз, сразу после войны разместили медицинское учреждение для ветеранов, которое потом преобразовали в психиатрическую клинику. В1990-х наступила жуткая разруха. Больные жили в ужасных условиях — практически без окон, дверей и крыши. В результате там случился пожар, больных переселили, а дом еще лет пять стоял совсем заброшенным и разрушался. Устоял остов, сохранилась часть окон и дверей.

Я выбрал эту усадьбу по нескольким причинам. Во-первых, сегодня не просто найти уединенную усадьбу. В советское время все как-то встраивалось в общественную жизнь. А здесь до ближайшего большого села около 2 км. Но Степановское-Волосово ценно не только этим. Это один из немногих загородных домов архитектора Джакомо Кваренги, который чаще строил царские дворцы, в том числе, Александровский дворец в Царском Селе.

Во-вторых, до этой усадьбы сравнительно легко добраться. Когда мы первый раз летели на вертолете, я не понимал, насколько это далеко от Москвы. Позже попробовал доехать до усадьбы на машине от своего дома на Рублевке, что заняло где-то полтора часа без всяких пробок. Сейчас я успеваю за полтора часа туда съездить, что-то сделать и к вечеру вернуться.

Сложная собственность

Первоначально тверской комитет по имуществу оценил стоимость развалин в 15-16 млн рублей, предложив либо выставить объект на продажу, либо сдать мне в аренду. Усадьба принадлежала области, а не федеральному центру. Из федеральной собственности выкупить исторический объект практически невозможно (по крайней мере сейчас), в то время как областная предполагает режим приватизации по решению местного Законодательного собрания.

Я решил сначала арендовать. Это было, конечно, немного странно: тебе дают развалины, и ты платишь за право их восстанавливать. Хотя деньги были не такие большие – около $100 000 в год, но все равно не копейки. Со мной заключили охранные обязательства. Например, я не имел права строить на этой территории что-либо другое, а проект восстановления могла подготовить только специализированная организация, но это как раз полностью соответствовало и моим планам.

Мне дали лет пять на восстановление дома, еще три года — на парк. Можно было в любой момент закончить договор аренды и забыть все как страшный сон, считая потраченные деньги благотворительностью. Тем, кто, следуя моему примеру, решит отреставрировать какое-нибудь имение, я бы советовал выбрать такой же путь. Нужно сначала почувствовать твое ли это: все-таки это игрушка, в которую надо влюбиться, и игрушка не дешевая. Если ты относишься к усадьбе как к бизнесу, ничего не получится.

Преодоление глупостей

Я арендовал усадьбу два-три года, вкладывая значительные средства в противоаварийные работы, укрепление фундаментов, проектирование. Счет шел на миллионы. Через три года я сказал местному комитету по имуществу, что либо я выкупаю усадьбу, либо ухожу. Далее тратить большие деньги, оставаясь в статусе арендатора, было бессмысленно. Правительство области вынесло вопрос на обсуждение в законодательное собрание. Депутаты проголосовали за приватизацию имения и продажу с торгов.

Объявили тендер. И тут начинается история преодоления глупостей. Официальный оценщик, который определял стартовую цену аукциона, оценил усадьбу уже в 32 млн, так как я сам же за предыдущие три года вложил в здание уйму денег. Я не платил взяток, даже не разговаривал с этим оценщиком. Получилось, что я сам себе увеличил цену - если бы не я, усадьба стоила бы даже дешевле, чем первоначальные 16 млн рублей, ибо все развалилось бы еще больше. Но я уже был настолько влюблен в это место и в проект, что был готов заплатить больше.

Дальше — аукцион. Как обычно бывает на подобных тендерах, откуда-то возник подставной покупатель. Неожиданно появился какой-то «питерский строитель», чей представитель приехал встретиться с моим управляющим. Потом я сам позвонил новому «заинтересованному» лицу. Из разговора понял, что ему нужно заплатить откупное, чтобы он не участвовал. Я догадался, кто слил информацию. Это была девушка, которая уволилась из комитета по имуществу за три дня до объявления аукциона. Она оставила мне однажды свой электронный адрес, на который я ей и написал, что свяжусь с ФСБ и МВД и выведу «шантажистов» на чистую воду. Больше они не появлялись. А я за 32 млн рублей стал счастливым владельцем усадьбы и 36 гектаров парка вокруг.

Ротонды и львы

Усадьба состоит из центрального дома и двух флигелей. Между ними — галереи с ротондами. Один из владельцев, князь Алексей Борисович Куракин, член Академии художеств, в середине XIX века написал пять картин с изображением усадьбы. Именно по ним мы восстанавливаем внешний вид комплекса. На территории парка был готический замок, который, по описанию, служил летним крепостным театром. К концу XIX века его уже не было, но мы нашли фундамент, на котором он стоял, и сейчас работаем над проектом восстановления. Сохранился обелиск в честь императора Александра I, его реставрацию закончим в этом году.

В нашей усадьбе был еще большой пруд с китайской беседкой и венецианским мостом. Они тоже будут восстановлены.

Позже я нашел архивные документы. В частности, письма последних владельцев усадьбы, сестер Нарышкиной и Козен (урожденных Куракиных). Был там и план имения. На его основе, например, мы делаем дорожки в парке. Родственники княгини Елизаветы Алексеевны Нарышкиной сейчас живут в Москве. Я с ними подружился, мы часто общаемся. Они всегда будут желанными гостями усадьбы.

Совсем недавно нашел изображение каменных львов, которые должны лежать у парадных въездных стел. Когда я купил усадьбу, их уже не было, но местные жители рассказывали, что в советское время они здесь еще стояли. Пациенты психбольницы перетаскивали их с места на место, но сохранили. А в 1990-х львы куда-то пропали. Недавно под Звенигородом мы нашли человека, который увез их и еще кое-что из усадьбы, чтобы сохранить от мародеров после пожара. И в результате наши львы нашлись в парке другой усадьбы, куда их разместили на «сохранение». Усадьба эта принадлежит семье покойного бизнесмена Бориса Федорова, который первым из российских предпринимателей приобрел для восстановления заброшенную усадьбу. Списался с семьей Федорова, переговорил с ними, и теперь львы, потрепанные жизнью, вернулись в родную усадьбу.

Недавно мы докупили новый участок земли, чтобы заниматься со временем сельским хозяйством. Правда, в сегодняшней экономической ситуации это вряд ли принесет прибыль, но кое-что можно сделать. В прошлом году для этого даже зарегистрировал фирму «Степановское подворье». Первым делом завели коров — Зорьку и Ночку.

Долгосрочные планы

Сегодня мы уже вышли на финишную прямую по восстановлению усадьбы. Чем-то остаюсь недоволен. Например, нужно было все печи восстанавливать — без печей интерьеры комнат кажутся не завершенными.

Мы пока решили, что жить постоянно в усадьбу не переедем, но часто будем отдыхать здесь на выходных. Я не собираюсь закрывать приусадебную территорию. Два боковых флигеля будут жилые, а вот центральное здание можно открыть для посещений. Открытый доступ к замкам и предместьям — распространенная практика в Англии и Франции. У нас такой модели еще нет. Пока я точно не знаю, как совместить частную жизнь в усадьбе и открытый доступ, но, думаю, со временем определимся.

До революции в доме хранилось более тысячи картин, много портретов, много ценных работ. Сейчас часть из них в запасниках Тверской картинной галереи. В помещениях усадьбы можно будет сделать выставку. Дом это позволяет. Со временем буду обсуждать такую возможность с Тверской картинной галереей и другими российскими музеями, где хранятся картины из «Степановского-Волосово».

Личный опыт: реставрация усадьбы за свой счет