Татьяна Алешичева о экранизации «Много шума из ничего» Джосса Уидона

Джосс Уидон — режиссер, который обращает в золото все, к чему прикасается, будь то многомиллионный марвеловский блокбастер, окупившийся в прокате втрое, или копеечная черно-белая экранизация Шекспира, снятая в собственном доме в Калифорнии на цифровую камеру. Для фанатов Уидона это не новость: поклонникам сериалов "Светлячок" и "Баффи" прекрасно известно, что ему не нужен солидный бюджет, чтобы из ничего сделать что-то. Тому свидетельством хотя бы веб-сериал "Музыкальный блог Доктора Ужасного" (2008), который Уидон сваял на коленке за свой счет для бесплатного распространения в интернете, а в результате все вышло как обычно — море поклонников и культовый статус. Может быть, так выходит потому, что восторженный гик Уидон все делает по любви — она всегда просвечивает сквозь результат его усилий. Включая и эту экранизацию Шекспира, который, что греха таить, для большинства интерпретаторов всегда был скорее вызовом, самым желанным объектом приложения режиссерского тщеславия, актерских амбиций и тому подобных вещей, к любви отношения не имеющих — этим амбициям мы обязаны множеством пыльных, скучных и замшелых "классических" экранизаций. Нет, на классический текст Уидон не покусился — его любимые сериальные актеры шпарят тут ровно по книжке подлинный шекспировский текст, только с небольшими купюрами. Но он привнес в комедию массу остроумных решений и гэгов, с которыми она заиграла и заискрилась как новая, будто шампанское в бокалах на бале-маскараде у Леонато, который тут превратился в модную вечеринку у бассейна. Но для тех, кто по какому-то недоразумению не является фанатом вселенной Уидона, можно объяснить, чем хороша новая экранизация, зайдя совершенно с другого конца. В новом исполнении "Много шума" выглядит как образцовая screwball comedy, вроде "Филадельфийской истории" (1940), "Леди Евы" (1941) или "С собой не унесешь" (1938) — ее лучших образцов классического периода.

Предыдущая фотография

Следующая фотография 1 / 6

Взять хотя бы вечные перепалки Беатриче (Эмми Акер) и Бенедикта (Алексис Денисоф) — ссоры заинтересованных друг в друге мужчины и женщины как постоянный мотив любой бурлескной комедии. Их остроумным распрям Уидон предпосылает крошечный эпизод, заставляющий историю предстать совершенно в ином свете, причем не вносит ни слова отсебятины, это немая сцена: наутро, очевидно после свидания на одну ночь, мужчина подбирает с пола разбросанную одежду, одевается и уходит, как ему кажется, не разбудив женщину, которая только притворяется, что спит. Вот и готов мотив: Беатриче и Бенедикт здесь случайные любовники, которых очевидно тянет друг к другу. Но они ссорятся и снова начинают пикировку, потому что после единственного свидания каждый из них не уверен в чувствах другого и немного уязвлен — два неглупых взрослых человека, похожие на растерянных кидалтов из комедий Джадда Апатоу. В отношениях этой пары заложен основной смысл шекспировского текста — господство случайности в жизни, где влюбленным так легко разминуться, зыбкость чувств, на которые нельзя полагаться, и в то же время диктат судьбы, от которой не уйдешь, как ни упирайся. Другой типичный мотив эксцентричной комедии — подмена, когда одного человека принимают за другого, мужчины выдают себя за женщин и наоборот — все это Уидон отыгрывает в полном соответствии как с шекспировским каноном, так и с правилами бурлеска. Приближенный дона Хуана (Шон Маэр) по имени Конрад оказывается в версии Уидона блондинкой-любовницей Хуана, отчего их диалоги вперемешку с любовной игрой приобретают дополнительную остроту. Но особенно хороши здесь полицейский пристав Кизил (Натан Филлион) и его помощник Булава (Том Ленк) — их Уидон превратил в сотрудников охранного агентства. И в то же время они ужасно похожи на придурковатых копов из какой-нибудь старой телепостановки, со всем сопутствующим антуражем: тут и допросы со стенографисткой, и неизменные темные очки, чтобы выглядеть круче, и оружие в наплечной кобуре, которая всегда выпирает из-под пиджака. Натан Филлион, переигравший уйму романтических ролей, от капитана Мэла в "Светлячке", до Касла в одноименном сериале, всегда тяготел к клоунаде, и здесь ему есть где развернуться: по сюжету Кизил — напыщенный самоуверенный болван, который путает слова, но мнит себя супергероем,— то есть типичный плохой коп. В фильме Уидона есть еще одна стилистическая особенность: Шекспир тут пересказан не привычным языком сценической постановки, а в традиции телевизионной мыльной оперы и неуловимо смахивает не только на скрюболлы 40-х, но и на сериалы 90-х. Как заметил один маститый критик, шекспировские герои ведут себя будто персонажи "Мелроуз Плейс". Но Уидону удалось высечь искру из архаичного текста и отживших коллизий — весь этот сыр-бор с отказом Клавдио (Фрэн Кранц) жениться, раз Геро (Джиллиан Моргис) уже не девица — не мытьем, так катаньем, без париков и исторических костюмов, языком скрюболла и сериала он заставил пьесу зазвучать по-новому, не расплескав при этом сути.

В прокате с 12 декабря

Татьяна Алешичева

Шекспир по любви