Конфликт с Украиной может привести к масштабным, хотя и вряд ли эффективным, инвестициям в российский ОПК

Считается, что любая война — «золотое время» для ОПК. Отсюда и популярная конспирологическая забава — обязательно усматривать в тех или иных «ястребиных» внешнеполитических демаршах происки военно-промышленного лобби. Однако украинский кризис вынуждает либо отказаться от этой модели вообще, либо как минимум внести в нее существенные коррективы.

Ведь то, насколько «броня крепка и танки наши быстры», по злой иронии советской оборонной кооперации, в немалой степени зависит от новоиспеченного весьма вероятного противника. Точнее, «Уралвагонзавод»-то сумеет делать танки без украинской помощи. А вот «стоимость» главного российского силового «актива» — ракетных войск стратегического назначения — без технического обслуживания со стороны днепропетровского «Южмаша» несколько падает. Прежде всего, это касается межконтинентальных ракет «Воевода», разработанных и изготовленных как раз на «Южмаше» и обозначаемых в натовской классификации как «Сатана».

Трудно предположить, в какой степени аналитики Госдепа учитывали этот момент, когда начинали разыгрывать болезненную для России «украинскую партию». Но фразу, сказанную Леонидом Кучмой 10 лет назад на юбилее родного ему предприятия, — «народ, у которого есть «Южмаш», отличается от народа, у которого нет «Южмаша», — вполне можно считать пророческой.

Сейчас днепропетровский концерн превращается для Украины в такой же инструмент давления на соседа, как для самой России — «Газпром».

Причем если Киев не может сопротивляться газпромовскому прессингу по вполне объективным причинам (почти нет у страны собственных месторождений углеводородов, что поделаешь?), то «оборонная» ловушка, в которой оказалась Москва, во многом является следствием выстраивания национальных экономических приоритетов.

Ведь как бы и куда бы ни «равноудалялись» в России олигархи, «царем горы» при любых президентах непременно оказывался тот, кто аккумулирует сырьевую ренту. Даже путинским преемником стал курировавший «Газпром» Дмитрий Медведев, а не «высокотехнологичный» Сергей Иванов. А как показывает пример Сергея Чемезова, проявляющего интерес и к титану, и к меди, и к никелю, иным госолигархам патронаж над высокотехнологичными предприятиями дает лишь дополнительный повод для «путешествия» по технологическим цепочкам к сырьевым активам.

Неудивительно, что на низовом уровне рента, пусть и не сырьевая, тоже становится важнее производства. Особенно если оно не обеспечивает стабильный экспортный cash-flow. Около недели назад челябинские СМИ сообщили, что Государственный ракетный центр им. академика Макеева продает часть своей недвижимости.

Опрошенные журналистами эксперты усомнились в целесообразности такой сделки, ссылаясь на непростую внешнеполитическую ситуацию, из-за которой продаваемые площади могут вскоре вновь понадобиться оборонному предприятию. И подобные опасения отнюдь небезосновательны, ведь ГРЦ им. Макеева входит в число ключевых разработчиков межконтинентальной баллистической ракеты «Сармат», которой предполагается заменить «Воеводу».

А в минувший понедельник, проводя заседание комиссии по военно-техническому сотрудничеству, Владимир Путин распорядился в кратчайшие сроки устранить «пробелы», связанные с импортозамещением в отечественном ОПК. На этом президентском пассаже опубликованная часть стенограммы обрывается. Но едва ли проблемы, возникающие при отказе от южмашевского обслуживания, равно как и пути их решения, не обсуждались на закрытой части заседания. Кстати, как раз в понедельник Путин представил в новом качестве, как помощника президента по ВТС, Владимира Кожина. И в этот же день блогосфера, оставив на время Украину, погрузилась в обсуждение «вкусных» подробностей свадебной вечеринки, устроенной якобы бывшим кремлевским завхозом.

Чиновникам категории «А», конечно, ничто человеческое не чуждо. Но для того, чтобы их маленькие слабости становились предметом обсуждения широкой публикой, снабженной еще и подобающими случаю иллюстрациями, в подобной гласности (по поводу коллег) должны быть сильно заинтересованы другие представители правящего сословья. И не являются ли в этом случае такой мотивацией те «дополнительные, но абсолютно подъемные деньги», которые, по мнению Путина, нужны для импортозамещения в ОПК и к распределению которых теперь, по роду новой деятельности, будет иметь самое непосредственное отношение Кожин?

С другой стороны, казалось бы, вот оно, то самое «золотое время». На фоне санкций, в отсутствие дышащих в спину «Мистралей», российский ОПК наконец-то вздохнет полной грудью, осваивая триллионный гособоронзаказ плюс премиальные за импортозамещение. Ради такого счастья можно смириться с неизбежными склоками кураторов — двух формальных (Владимир Кожин и вице-премьер Дмитрий Рогозин) и одного неформального (Сергей Чемезов).

Единственный неприятный и немаловажный нюанс — ни высокопоставленный завхоз, ни чекист-внешторговец, ни, тем более, карьерный комсомолец не могут похвастаться ни доскональным знанием оборонного производства, ни организаторскими талантами Серго Орджоникидзе или Лаврентия Берии.

А отсюда возникают проблемы с целеполаганием и оценкой конечного результата.

Иными словами, при существующих стартовых условиях российский ОПК совсем не избавлен от риска превратиться в очередной «перераспределитель» сырьевой ренты, этакое «оборонное Сколково», обеспечивающее одним — экономические, другим — политические дивиденды, но никак не способствующее ни отраслевой, ни общенациональной модернизации.

Впрочем, из того факта, что «Газпрому» едва ли суждено обрести высокотехнологичный противовес на родине, вовсе не следует, что «Южмаш» будет процветать. Кучма, конечно, разбирался в оборонном производстве намного лучше Кожина, Рогозина и Чемезова вместе взятых, но обеспечить днепропетровскому концерну устойчивость без использования все той же советской интеграционной цепочки не смог. Наверное, эта задача по плечу только постсоветским технократам. При условии, что они сумеют пробиться на более-менее значимые уровни принятия решений и в России, и на Украине.

Если же развивать «газовую» аналогию, то РВСН для «Южмаша» примерно то же самое, что украинская ГТС — для «Газпрома». То есть контрагент, который не только зависит от тебя, но и ты от него.

Окажись Украина в ЕС или, чего доброго, в НАТО, новый сюзерен вряд ли станет терпеть существование производства, заточенного под геополитического конкурента. Равно как и его попытки освоить другие рынки сбыта, путаясь под ногами у европейских оборонных концернов. Стало быть, как минимум реорганизация «Южмашу» обеспечена — со всеми вытекающими социальными последствиями для Днепропетровской области.

Отсрочить наступление часа икс можно одним способом — максимально затянуть гражданскую войну на Украине. Благо такие возможности есть и у днепропетровского губернатора Игоря Коломойского, и у иных российских производителей вооружений.

Пока Стрелок со своим отрядом будет кочевать по степям Донбасса, а нацгвардия — пытаться (как всегда, безуспешно) его поймать, российские оборонщики будут осваивать бюджеты на импортозамещение, а их украинские коллеги — добиваться от властей разрешений на торговлю с недружелюбным соседом, т. е. в конечном итоге тоже получать деньги из российской казны. Главное, чтобы грозная риторика не переросла в реальное вооруженное столкновение между Россией и Украиной. Тогда этот работающий на cash-flow ракетный двигатель точно остановится.

Ракетная ловушка: как решить проблему «Южмаша»