Несмотря на скорый уход, президент США постарался найти ответы на стратегические вопросы, стоящие перед страной

Барак Обама не был похож на уходящего главу государства. Скорее, на человека, готовящего почву своему преемнику. Или повестку для него — многие наблюдатели отметили «непроходимость» предложений, высказанных в послании президента США: с ноября 2014 года республиканцы имеют большинство в обеих палатах Конгресса. Но, в конце концов, Обама не в России же живет, на третий срок ему не идти, он «свободен, наконец-то свободен», в том числе и в своих высказываниях и предложениях. Как заметил бывший спичрайтер Билла Клинтона Джефф Шисол, президент уже имеет право на формулирование «идеальных позиций, а не достижимых целей».

Второе «от конца» президентского срока послание не было историческим.

И ожидания по его поводу не казались слишком высокими. В нем были длинноты, иногда оно провисало. Однако оно не производило впечатления мешка, в который насыпали семечки слов, скороговоркой, как в приговорах наших судов, описывающих краткосрочные ситуативные меры по поддержке чего-нибудь малозначимого — именно так выглядят в последнее время спичи наших руководителей. Это был осмысленный разговор с нацией, причем с позиций президента страны, которую много лет уже хоронят и «закатывают», как солнце, вручную в многочисленных прогнозах, а она все никак не закатится и, наоборот, демонстрирует хорошо различимые признаки нового рассвета.

С чего, собственно, Обама и начал — пока одни входят в кризис, США из него выходят: самый быстрый за десятилетие экономический рост, успехи в добыче нефти и газа, 11 млн новых рабочих мест за последние 5 лет, 10 млн американцев, получивших медстраховки только за последний год, отличные показатели учеников в математике… Ну, о чем еще может рапортовать президент: главное, что в принципе есть о чем.

Как строилась президентская логика?

Вроде бы скоро уходящий президент задает сам себе стратегические вопросы и пытается найти на них ответы, а каждая из предлагаемых мер мотивирована экономической и социальной логикой. Даже если эти меры называть популистскими, как, например предложения о повышении минимальной зарплаты или об обеспечении миллионов американцев больничными листами. Ну например, почему надо повышать оплату труда: «Попробуйте прожить на $15 000 в год, работая фулл-тайм». Ну да, конечно, нам бы ваши заботы… Или такая логика: в конце десятилетия два из трех рабочих мест потребуют высшего образования. Значит, следует снизить цену за обучение в Community colleges (форма послешкольного образования) до нуля. Естественно, есть и на эти тезисы возражения: от девальвации высшего образования до того, за счет чего и каких источников это послешкольное образование станет бесплатным. Но социальная логика президентом представлена.

Цели Обамы можно назвать декларативными — пафосный стиль вообще свойствен речам американских президентов. Но, опять же, по сравнению с нашей ситуацией они хотя бы формулируются и заявляются: «Мы должны сделать больше, чем просто не навредить… Давайте сделаем больше для того, чтобы восстановить связь между добросовестным трудом и растущими возможностями для каждого американца». При желании здесь можно увидеть и призыв к амбициозным задачам, и понимание того, что любая регулятивная мера может навредить, и стремление к повышению производительности труда и достижению большей социальной справедливости. В принципе — все правильно. И нет ничего невозможного — там же нет наших прокуратуры, Роспотребнадзора и пр.

Не было в речи Обамы и пагубной самонадеянности — мол, сейчас скажем, куда идти и в какие «точки роста» инвестировать. Зато оставалась вера в рынок: «Никто не знает наверняка, какие индустрии будут генерировать рабочие места будущего. Но мы хотим, чтобы они были здесь, в Америке».

Международный раздел послания едва ли можно назвать сильным.

Текст в основном писал нынешний главный президентский спичрайтер Коди Кинан, прозванный Обамой за время от времени отращиваемую бороду «Хемингуэем». Очумев от подготовки речи в 6000 слов, Кинан ночью отправился домой к другому члену спичрайтерской команды, Бену Родсу, как раз специалисту по международным речам Обамы и заместителю советника по национальной безопасности (сам «Хемингуэй» в ходе первого срока президента начинал с церемониальных и «надгробных» текстов выступлений). И они добили текст втроем — Кинан, Родс и односолодовый виски. Получилось как-то вяло, в том числе и про «российскую агрессию». Зато удался фрагмент о резком потеплении отношений с Кубой: «Если то, что вы делаете на протяжении 50 лет, не работает — приходит время попробовать что-то новое».

Предыдущего главного спичрайтера Джона Фавро, попавшего в Белый дом в 27-летнем возрасте, Обама называл своим «читателем мыслей». У 34-летнего Кинана тоже неплохо получается. Вопрос не в том, говорил Обама в последнем послании, лидирует Америка или нет, это и так понятно. А в том, как она это делает. Буквально как в старом анекдоте про пойманную русалку: «But how?»

Это, пожалуй, самый сложный вопрос. В послании утверждается, что бывший «друг Влад» фактически побежден. Только он сам так не считает, и Америку в этом смысле ждут еще новые вызовы и сюрпризы.

Речь Обамы: как в послании оставить место для идеализма