Порошенко получил передышку и надежду на помощь МВФ, а Путин — гарантии, что в ближайшее время новых санкций не будет

Новые минские соглашения, которые лидеры Германии, России, Украины и Франции согласовывали без малого 16 часов кряду, в реальности не прожили и 10 минут. Президент Украины Петр Порошенко сразу после завершения встречи решительно заявил, что никакой автономии восток Украины не получит. Прямо противоположное в то же самое время рассказывал журналистам президент России Владимир Путин: конституционная реформа и политический диалог. Понятно, что политики могут и лукавить, успокаивая киевских и московских «ястребов», но, судя по всем имеющимся на данный момент сообщениям, к абстрактному вопросу политического урегулирования в Минске намертво привязали намного более важный, жизненный вопрос — вопрос перехода границы мятежных районов Луганской и Донецкой областей с Россией под контроль Киева. Нет реформы — в виде автономии или каком-то другом виде — нет контроля. Это означает, что в реальности никакого урегулирования нет, а есть новое соглашение о перемирии, которое может продлиться несколько месяцев, а может сорваться в процессе вывода украинских войск из-под Дебальцево.

При этом парадоксальным образом и президент Украины, и президент России добились почти всего, чего хотели добиться, отправляясь в Минск.

Украинский получит большой кредит МВФ и передышку, российский — передышку и определенные гарантии неухудшения внешнеэкономической конъюнктуры в ближайшее время. Именно поэтому оба, понимая что не смогут в данный момент договориться о чем-то существенном, провели в Минске весь вечер, всю ночь и все утро. Мировое сообщество, конкретно США и ЕС, в руках которых находились и вопрос про кредит, и вопрос про внешнеэкономическую конъюнктуру для России, хотело вещественных доказательств воли Украины и России к достижению мира. Заведомо не имея возможности о чем-либо договориться, Порошенко и Путин могли продемонстрировать эту волю только по старинке, по-мужицки — потом и собственным временем. Если бы понадобилось, они могли провести в Минске и целые сутки. А может (к ужасу непривычных к таким играм европейцев) и двое суток.

Сценарии конца

Сразу после новогодних праздников некоторые кремлевские и правительственные чиновники, допущенные к совещаниям у президента «по экономическим вопросам», сформулировали для Кремля три сценария развития событий для России на внешнеэкономическом фронте в 2015 году. Если исключить из этих сценариев фактор цен на нефть, который к войне в Украине никакого отношения не имеет, то сценарии формулировались примерно так.

Первый — сохранение статус-кво.

Запад не отменяет уже действующие против России санкции, как минимум одно рейтинговое агентство из большой тройки подтверждает ее суверенный рейтинг на инвестиционном уровне. В этом случае девальвация рубля останавливается сама собой, рубль даже немного укрепляется, реальный сектор экономики начинает бурное импортозамещение, ставка ЦБ быстро падает, а ситуация в финансовом секторе нормализуется в III квартале. Сценарий, по сути, крайне оптимистический: некоторые экономисты в случае его срабатывания даже обещали Кремлю спад ВВП всего около 1% в 2015 году.

Второй сценарий был сильно хуже.

ЕС в конце февраля вводит новые санкции против России, запрещая своим банкам покупку суверенных облигаций нашей страны на первичном рынке. Два или все три рейтинговых агентства снижают рейтинг России до спекулятивного. Такой сценарий, с точки зрения чиновников, означал продолжение и усиление девальвации, дефолты некоторых российских заемщиков, возможно, банковскую панику и спад в экономике на уровне не меньше 4-6%.

Третий был описанием полноценного экономического апокалипсиса.

Запад не только вводит ограничения на покупку суверенных облигаций России, но и начинает «замораживать» активы российских госкомпаний за рубежом. Россия теряет инвестиционный кредитный рейтинг, дефолты по обязательствам российских заемщиков, которые не могут воспользоваться деньгами со счетов своих «дочек» за границей, приводят к остановке их операций. Россия в ответ вводит меры валютного контроля, начинает замораживать активы европейских и американских компаний в своей юрисдикции. Собственно это президент Франции Олланд и назвал словом «война», предваряя новую минскую встречу.

Хорошие новости

Понятно, что в такой ситуации, если забыть про внешнюю политику, главной задачей Путина в Минске было остановить маховик санкций, доказав свою приверженность делу мира если не сдачей так называемых ДНР и ЛНР, то хотя бы физической выносливостью и готовностью сидеть в одной комнате с президентом Порошенко столько, сколько потребуется. Задача была успешно решена. Понятно, что после этого Минска никаких новых санкций в отношении России в обозримой перспективе не будет. С рейтингами дело сложнее. В Кремле верят, что агентства выставляют их с оглядкой на политическую конъюнктуру в США и ЕС.

В реальности это не так, поэтому гарантий от их понижения Минск не дает (хотя в Кремле думают, что дает).

Понижение рейтинга только Moody’s или только Fitch Россия и ее заемщики переживут. При этом не будет и отмены продуктового эмбарго, введенного Россией в прошлом августе.

Импортозамещение, возможно, наберет-таки обороты, с вымиранием малого и среднего бизнеса, особенно, в сфере услуг, в Кремле и правительстве смирились. У Кремля есть примерно полгода, чтобы или придумать неунизительный для себя способ «сдать» Киеву ДНР и ЛНР, или закончить экономическую перестройку страны: заместить оставшиеся очаги реального рынка, например, в ритейле, госигроками с госфинансированием по спецставкам.

Плохие новости

Вторую задачу — переложить на плечи Украины бремя финансирования ДНР и ЛНР — у Путина решить не получилось. Никаких денег из Киева они не получат — ни сейчас, ни летом. Чтобы пенсионеры Донецка и Луганска стали получать пенсии, а банки открыли свои офисы, лидеры самопровозглашенных «республик» должны сдаться киевским властям или сложить оружие на условиях амнистии. Таким образом, Россия вынуждена будет в ближайшее время решать большую и неприятную проблему. Или начать за свой счет процесс государственного строительства в «республиках», или смириться с тем, что мир — или просто затишье — на фронте приведет к началу брожения среди населения ДНР и ЛНР. Если Россия — гарант мира и самого факта существования «республик», то ей и платить пенсии, зарплату полицейским, чиновникам и вообще бюджетникам несуществующей автономии. Денег на это у России нет. Более того, желания делать это, кажется, тоже. Хотя, кроме нее, делать это никто не будет.

К этой проблеме добавляется и другая. Цинично рассуждая, России в какой-то момент тоже может выйти боком открытая граница с «республиками». Через такую границу летом может пойти контрабанда, оружие и черт знает что еще. Никто в Москве не даст гарантий, что заскучавшие в результате перемирия ополченцы не начнут отбывать в отпуск в сопредельные российские регионы и безобразничать там, как безобразничали некоторые из них прошлой осенью в Подмосковье.

Очень плохие новости

Понятно, что факт войны в Украине, оказавшийся неустранимым по итогам минской встречи, будет создавать дополнительную нагрузку и на российские резервы, и на российский бюджет. Но это, цинично рассуждая, не самое плохое. К нагрузке этой и бюджет, и резервы готовы и, вероятно, ее выдержат. Намного хуже для страны окончательное превращение внешней угрозы (в лице США, ЕС и их сателлита, как это называют в Кремле, Украины) в ключевой фактор внутренней политики. И выборы в Думу в 2016 году, и выборы президента в 2018 году, даже если Кремль прозреет и откажется в какой-то момент от ДНР и ЛНР, пройдут под знаком противостояния России внешней угрозе. Это придаст им особый, неповторимый колорит. Вместо агитации — разбор оборонительной доктрины США. Вместо дебатов — дела о госизмене и охота на шпионов. Вместо экономических программ — патриотические клятвы и разговоры о «нашим-то яблочкам чего дорожать».

Почему минские соглашения все-таки стоило подписать