Диалог российских экспертов и чиновников сегодня сводится к признанию (в разной степени) тяжелых проблем в экономике и попыткам предсказать внешнюю конъюнктуру на ближайшее время. «Выработка стратегических предложений и рекомендаций по развитию российской экономики» (одна из официальных целей Гайдаровского форума) потеряла какой-либо смысл.

Выступления в первый день Гайдаровского форума хорошо это показали. Премьер Дмитрий Медведев признал, что кризис привел к падению доходов людей, пострадал средний класс. Это связано с тем, что в предыдущие годы правительство работало в первую очередь на социальную сферу, «рост благосостояния обгонял модернизацию». Фактически о том же говорил бывший министр финансов, глава КГИ Алексей Кудрин, но с обратным знаком: с 2008 г. доля расходов бюджетной системы на соцполитику неоправданно выросла с 9,1 до 14,3% ВВП, и теперь, чтобы бороться с бедностью, экономике нужен рост не менее 5%.

Взять его неоткуда, поскольку в предыдущее десятилетие экономика была ориентирована только на рост цен на нефть. Гадания о цене нефти и сегодня главная тема дискуссии. Министр экономического развития Алексей Улюкаев считает, что дешевая нефть – это на годы, поэтому необходимы принципиальные решения о структурных реформах. Министр финансов Антон Силуанов требует срочно пересчитать бюджет и новые риски для экономики при цене нефти $25/барр. – иначе возможно повторение ситуации 1998 г. Главная цель Минфина – охладить лоббистов, но все равно можно отметить некую новую степень признания проблем.

Впрочем, диагнозы российской экономике и управлению ставятся регулярно – проблемы с лечением.

Вице-премьер Игорь Шувалов сказал, что сегодня экономика значительно стабильнее, чем год назад, а правительство в 2015 г. не совершило ни одной крупной ошибки.

То есть оперативная реакция на симптомы есть, и даже правильная. Но никто не говорит о том, какие реформы и как провести, – в экспертном сообществе давно сформировался консенсус по этому поводу. И власти эти реформы предлагались многократно, и в стратегии развития они записывались. Но со стороны общества агента реформ нет (не считать же таковым полузадавленный малый и средний бизнес), нет его и во власти, поскольку она озабочена самосохранением. Решения же о реформах – политические, и принять их в России может лишь один человек.

Вероятно, в условиях кризиса и дефицита ресурсов до президента удастся донести какие-то идеи модернизации и он уступит правительству чуть больше пространства для маневра. Возможно, даже будут привлечены к работе опальные эксперты. Но само это решение Путина будет тактическим и недостаточным. Вне реформ окажутся сферы, связанные с бизнесом «ближнего круга», с ВПК, армией и безопасностью во всех видах. Это будет модернизация «от забора и до обеда».

Вечером в среду Путин поставил правительству задачу внимательно отслеживать развитие экономической ситуации и быть готовым к любому повороту, но «это не значит, что мы должны что-то сейчас резко менять».

Модернизация «от забора и до обеда»