«Очень обидно, когда не понимают, что тут работают украинские сотрудники»

Работники украинского Сбербанка — об акциях у их офисов

На Украине продолжаются акции протеста против банков с российским капиталом. После мартовского обострения, когда националисты блокировали отделения Сбербанка в Киеве и других городах, руководство финансовой организации объявило о продаже своей украинской «дочки». После этого акции прекратились, но лишь на время. В середине апреля они возобновились с новой силой: центральный офис Сбербанка в Киеве заблокирован уже несколько дней, 12 апреля бессрочные акции начались возле отделений в Одессе и Днепре. Протестующие утверждают, что будут продолжать свои акции до тех пор, пока банки с российским капиталом не покинут Украину. «Медуза» поговорила с сотрудниками Сбербанка из разных украинских городов, которые столкнулись с блокировками и нападениями.

Любовь (имя изменено)

Киев

Я работаю в Сбербанке с 2015 года. В 2014 году была активная фаза, поджоги всякие, а я пришла, как раз когда был перерыв. Все снова началось уже в 2016 году, и я почувствовала на себе все то, что испытали мои коллеги.

Когда нападения не были связаны с центральным офисом, мы жалели людей, которых блокировали в регионах. А когда перешло на нас, то появилось сильное чувство страха и незащищенности. [Пришло] понимание того, что люди, у которых нет никакой власти, могут прийти и заблокировать других людей в здании. Полиция и Нацгвардия совершенно не реагировали. Они [нападающие] просто забаррикадировали нас и делали то, что им хотелось.

В центральном офисе тогда были люди. Нас сразу всех вывели, дали рабочие места в других офисах. Между собой мы обсуждали, что очень обидно, когда нападающие делают вид, что не понимают, что тут работают украинские сотрудники, лежат деньги украинских граждан.

Я лично никогда не общалась с блокировщиками. Я не уверена, что у них есть идея: люди с идеями обычно себя по-другому ведут. Среди моих знакомых нет никого, кто поддерживает такие действия. Почему кто-то в наше время, не имея никакой власти, может приходить и что-то решать на улицах?

Мне каждый день звонит бабушка, которой больше 80 лет, она переживает и постоянно спрашивает: «А что там у вас?» Другие члены семьи тоже очень волнуются. Неприятно выходить из офиса, когда на тебя смотрят так, будто ты враг народа. Морально это очень тяжело.

Конечно, у многих сотрудников возникали мысли об увольнении. О себе скажу, что у меня есть дела, которые я не могу бросить. Есть ответственность, и это определенная лояльность к компании, которая два года обо мне заботилась.

Николай (имя изменено)

сотрудник банка в одном из областных центров

Наше отделение блокировали в условном лайт-режиме — без битья окон и замуровывания. В ход шел традиционный набор с красками и стикерами, от которых сотрудники потом очищали отделение.

Это уже «-надцатый» подобный инцидент. В первый раз и сейчас у нас была разная реакция. Изначально мы боялись, в том числе и за жизнь. Приходят люди в военной форме, стоят с флагами, шинами и мешками — так это было в первый раз. Потом все уже стали относиться [к нападающим] как к идиотам, наверное, по-другому и не скажешь.

Когда с блокирующими говоришь не на камеру — они все прекрасно понимают. Они понимают, что это украинский банк, что здесь работают украинские граждане и обслуживают украинских клиентов, которых насильно никто не загоняет. Просто у этих парней из «Нацкорпуса» есть директива сверху, что это надо делать, и все.

У нас почти никто не бросил работу, хотя было все — и нервы, и слезы. Ведь мы ничего плохого не делаем, обслуживаем своих же граждан.

Сергей (имя изменено)

Николаев

Ну как это все происходит по Украине? Приезжают, блокируют отделение, обливают его красной краской, заклеивают какими-то надписями. Но это не самое страшное — хуже всего то, как реагируют люди. Они испуганы — и сотрудники отделений, и прохожие на улице. Они не чувствуют себя в безопасности.

В Николаеве [22 марта] пришло около 40–50 человек под отделение Сбербанка. А полиция, которая находилась рядом, просто смотрела за происходящим.

Конечно, со стороны все выглядит не так страшно: ну пришли, закрасили банк, покричали лозунги и ушли. Но это все продолжалось часа полтора. Да, не было сожженных шин или бетонирования отделения. Мы все это пережили раньше, в 2014–2015 годах. Тогда в отделения кидали коктейли Молотова. Слава богу, сейчас не так. Сегодня все немного успокоилось, и мы хотя бы видим полицию у отделений банка.

В банке работает больше женщин, чем мужчин. И представьте, в каком они оказываются положении. Да, отделение сразу закрывается, но даже когда за окнами беснуется толпа, это страшно. Хотя я бы не сказал, что многие увольняются. Все-таки не та ситуация в Украине, чтобы люди бросали работу.

Все акции были якобы спровоцированы тем, что в России банки, и Сбербанк тоже, по их закону обслуживали клиентов с паспортами этих ДНР/ЛНР (решение о частичном признании паспортов самопровозглашенных республик 18 февраля 2017 года подписал) Владимир Путин — прим. «Медузы»). Но в Украине ни одного подобного случая быть в принципе не могло, у нас другое законодательство (Сбербанк Украины действительно ранее заявлял, что не будет принимать клиентов с паспортами непризнанных республик — прим. «Медузы»).

В банке работают живые люди, со своими эмоциями, со своим желанием жить спокойно. Во имя чего все эти протесты? Чтобы в Украине прекратил работу банк, который открыто и по закону работает и платит огромные налоги в госбюджет?

Елена (имя изменено)

Киев

Самые серьезные блокировки центрального офиса были в этом году. На протяжении последних трех лет происходило разное: и взрывы были под отделениями, и разгромы, нам носили похоронные венки и закрашивали [отделения] красной краской. Но с такой блокировкой банк столкнулся только в этом году.

Как это выглядит. К отделению приходит около сотни молодых парней с флагами и нашивками «Нацкорпуса», на вид им лет 15–16. Ими руководят тоже молодые люди, но постарше — лет 30 с небольшим. И начинают вакханалию с агрессивными криками и порчей здания. Внутри банка это все ощущается довольно неприятно. Да что там говорить — это пугает.

Особенно было неприятно, когда начали закладывать блоками вход в банк. Если раньше акции проходили как бутафорские, то в этот раз все было по-настоящему: они действительно полностью заложили вход. То, что писали СМИ про «замуровывание», было правдой.

Был испуг, но не было мыслей: «Все пропало, что с нами будет». У нас очень хорошая служба безопасности, она обеспечила спокойный выход сотрудников из банка. Мы просто были возмущены, что этим снаружи никто не препятствует, полиция не вмешивалась. Это просто беспредел.

Впервые полиция стала препятствовать действиям «Нацкорпуса» на этой неделе. Возможно, это связано с подписанием правительством обязательства перед МВФ об обеспечении безопасности банков с российским капиталом в Украине. И это влияло на решение МВФ по траншу. Так что стало легче — когда присутствуют бойцы Национальной гвардии, нам спокойнее.

У нас нет стыда, что мы здесь работаем. Мы, как никто, точно знаем, видя все изнутри, что банк работает честно. У нас очень жесткие правила и процедуры по соблюдению всех норм. Просто банку не повезло оказаться очень удобной мишенью для разных политических сил, нужно же за счет кого-то свои рейтинги поднимать.

За три года у нас выработался внутренний иммунитет. Конечно, кто-то уходит. У всех разная нервная система. Были случаи, когда люди говорили: «Ну, это уже совсем никуда не годится». Но массово вроде никто не уходил.

У всех есть родственники, и они переживают. «Национальный корпус» постоянно работает на картинку. В масках жгут костры. Расставляют палатки, полевую кухню. Конечно, все это показывается с разным контекстом и в Украине, и в России. Для людей, которые не в теме и не сидят в этом банке, это выглядит страшно.

Юлиана Скибицкая