Дмитрий Петров: «В России условный приговор считается оправданием»
Маркетолог и пиарщик Дмитрий Петров, после выхода из новосибирского СИЗО №1 ставший правозащитником, рассказал Тайге.инфо, чем занимается «Русь сидящая», как арестованным и их семьям получить юридическую помощь, зачем в зале суда нужны зрители и почему обвинение в громком деле эколога Тимура Усманова построено лишь на показаниях «профессионального потерпевшего».
Тайга.инфо: Как развивается ваше сотрудничество с организацией «Русь сидящая»? Судя по фейсбуку, вы много времени проводите на судебных заседаниях.
— Буквально на днях я съездил в Москву и официально стал сотрудником «Руси сидящей» — координатором по Сибири. Есть несколько направлений, несколько проектов. Один из них — мониторинг, отслеживание и помощь (юридическая, в том числе) по конкретным делам, в которых мы видим заведомое нарушение закона либо на стадии следствия, либо в суде. Как правило, это и то, и другое. Мы подключаемся и по мере сил помогаем. Тут одной из составных частей является и присутствие на судебных заседаниях. И по мере сил, через тот же фейсбук, освещаем, что там происходит, коллизии и повороты в сюжете этого судебного дела. Это одна из частей повседневной работы в рамках «Руси сидящей».
Тайга.инфо: Сейчас за какими делами в Новосибирске вы следите?
— Что касается сегодняшней ситуации — это дело лидера экологического движения «Тут грязи нет» Тимура Усманова. Мы следим за делом семьи бывшего главврача горбольницы №1 Вадима Коваленко, делом Александра Юркевича. Есть ряд дел по статье 228 УК РФ (торговля наркотиками), там есть, я бы сказал, вопиющие нарушения. Например, мы общаемся с матерью (фамилию я не считаю возможным пока назвать), у нее дочь парализовало. Она лежит в СИЗО практически без движения, без возможности нормально существовать. Парализовало ее в СИЗО, но меру пресечения не меняют категорически. Соседки по камере носят ее в душ. И это не единичный случай. Я каждый день наблюдал, как людей в СИЗО либо на носилках, либо на руках несут на допрос или в тот же душ.
Тайга.инфо: Кто несет? Работники ФСИН?
— Обычно заключенные. Там есть хозотряд, который выполняет в том числе и эти функции.
Тайга.инфо: Социальная служба там не положена? Если человек парализован — это его проблема?
— Да. Это так.
Тайга.инфо: У нас же есть еще ряд громких дел. Например, бывшего директора МКУ «ЦУГАЭТ» Арама Суваряна.
— С Арамом я лично знаком. И общался, и по делу разговаривали. Следим за этим делом. Но степень нашего участия здесь небольшая. Тут нас просят просто мониторить ситуацию. Для того, чтоб у нас происходило продуктивное общение, должен быть человек, который представляет интересы помещенного в СИЗО. Как правило, это родственники или адвокат.
Тайга.инфо: Чтобы произошло подключение «Руси сидящей», надо, чтобы кто-то из родственников или адвокатов проявил к этому интерес?
— Да. И как минимум, предоставил документы. Потому, что без документов это разговоры и не более. Поэтому нужен такой человек. И, если он есть и замотивирован, то сотрудничество случается.
Тайга.инфо: Вы как-то отсеиваете дела? Иначе ведь можно стать жертвой своей популярности.
— Когда приезжала Ольга Романова (основатель «Руси сидящей», бывшая телеведущая — прим. Тайги.инфо) с командой адвокатов и правозащитников, так и было. Приходили 20–30 человек, у каждого своя проблема, свое дело. Где-то достаточно разовой консультации, какие-то дела берутся всерьез, когда адвокаты «Руси сидящей» готовят документацию. Это могут быть апелляции, кассации, ходатайства, заявления. В каждой конкретной ситуации мы смотрим индивидуально, что необходимо. Пока нет такой ситуации, чтобы захлебнуться в потоке дел. Справляемся. Параллельно с этим мы довольно активно ищем людей, которые готовы с другой стороны оказывать помощь. Это юристы, адвокаты, правозащитники. Еще такой принцип: если человек подключился, ему оказали какую-то помощь, просим его не уходить из проекта и по мере сил так же помогать другим. Это общемировая практика общественных организаций.
Без внимания СМИ загнивание системы правосудия происходит очень быстро. Единственная оздоравливающая функция — это общественный интерес
Тайга.инфо: Сейчас в Новосибирске в «Руси сидящей» еще есть сотрудники, волонтеры?
— Штатных сотрудников нет. Но есть активная группа родственников сидельцев. В основном, по 228-й, но есть и другие статьи. Они организовались и активно общаются между собой. Пишут коллективные жалобы и ходатайства, общаются со СМИ. Это та группа, на которую я во многом опираюсь. Это как волонтеры.
Тайга.инфо: Они ходят на чужие заседания?
— Насколько я знаю, да, приходят. Но это пока не является какой-то технологией или практикой. Понятно, что друг к другу они приходят. Например, дело мужа Ольги Линьковой. Она пианистка, а он военнослужащий, который, якобы, «по дедовщине» побил солдата. Совершенно безобразное дело с точки зрения собранных (а, точнее, несобранных) доказательств. Показания потерпевших давались по приказу и чуть ли не под копирку. Дело явно сфабриковано. И Ольга Линькова обратилась к Романовой. На ее заседания приходили люди из этой группы, поскольку история очень трогающая за душу. И еще на ряд заседаний приходят. Здесь ведь как? Просто прийти — это уже само по себе неплохо. Я по своему процессу могу сказать: присутствие в зале хотя бы одного зрителя дисциплинирует судью. И судью, и прокурора. Это их держит в рамках. Это одно. А второе — это открытость. Она же не просто так провозглашена. Ну, судили бы всегда за закрытыми дверями, какая разница? Открытость можно понимать в более полном смысле этого слова: «Приходите, пишите». Сейчас у каждого есть страничка в соцсетях. Пишите свой небольшой репортаж, просто свои впечатления, что видели-слышали, как вы к этому относитесь. Это уже будет дополнительное привлечение внимания к процессу. А без этого внимания со стороны общественности, СМИ, к сожалению, процесс загнивания этой нашей системы правосудия, очень быстро происходит. Единственная оздоравливающая функция, по большому счету, на сегодня — это общественный интерес.
Тайга.инфо: Давайте перейдем к конкретным делам. Вы упомянули Усманова. Это странное дело. Его ведь задержали больше года назад за разбойное нападение, но долго не было никаких подробностей.
— Версия обвинения такова: потерпевший при каких-то странных обстоятельствах оказался в офисе этого общественного объединения — «Тут грязи нет». Там же почему-то оказался некто Александр Шахов, который проходит как соучастник Усманова. Далее у них состоялся некий разговор с применением насилия. По версии этого потерпевшего, который в таком же статусе фигурирует в 18 уголовных делах, его 20 раз били электрошокером. Уже эта цифра вызывает сомнение, потому, что одного-двух раз достаточно, чтоб человек потерял сознание. А за 20 раз он вообще, наверное, в уголь превратится. При этом нет медицинских документов, которые подтверждали бы хоть какое-то физическое воздействие на него. Наоборот, есть медицинская экспертиза, которая однозначно указывает на отсутствие следов физического воздействия.
Тайга.инфо: Через какое время после «нападения» потерпевший написал заявление?
— Насколько я знаю, дело возбудили через полгода после этого происшествия. И это странным образом совпало с событием вокруг компании «Норд Сити Молл».
Тайга.инфо: Вернемся к обвинению. Потерпевший утверждает, что его били шокером. Что еще? Какие нападения?
— Ему угрожали. Забрали 100 рублей (даже не 1000, а 100!), а потом еще 80 тыс. Он сходил в машину, взял их и отдал им. Потерпевший, по его словам, снял эту сумму в банке, хотя, согласно выписке из банка, никаких денег он в этот день не снимал. Такая история. А 100 рублей у него, видимо, в кармане были.
Тайга.инфо: Я читал, что он был должен.
— Да. То ли родственнику, то ли знакомому Шахова. Он взял деньги, чтобы купить ему машину, но не купил. По сути, действия персонажа, который выступает как потерпевший, можно квалифицировать как «мошенничество».
Тайга.инфо: Где сейчас этот человек?
— Он в СИЗО. За поджог имущества какого-то депутата. Такая забавная водевильная ситуация. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Если бы статья для Тимура и для Шахова не предусматривала наказания от 7 до 12 лет.
Тайга.инфо: Какие действия включает разбойное нападение?
— Применение насилия с угрозой для здоровья или жизни. И хищение чужого имущества.
Тайга.инфо: То есть, изъятие 100 рублей — это важно для квалификации статьи?
— Да. Бывают разные интересные случаи. У меня был товарищ, который похлопал человека в небольшой пьяной стычке. А тому показалось, что он искал у него кошелек. И побои переквалифицировали в попытку грабежа. Бывают и такие ситуации.
Тайга.инфо: Вернемся к делу Усманова. Значит, напали, 20 раз ударили шокером, забрали 100 рублей. Потом потерпевший съездил в банк…
— Да. Как утверждает его водитель (это есть в показаниях в деле), вышел с жизнерадостным видом, сел в машину, и они поехали по делам. Хотя, исходя из банковских выписок, он ничего не снимал.
Усманова можно хоть завтра выбирать мэром. Он общественник, с Путиным, с Медведевым фотографируется. Это медиаперсона
Тайга.инфо: Насколько я знаю, потом он ходил в полицию, но у него не принимали заявления.
— Не знаю. Возможно. Но что поменялось за эти полгода? Почему-то полиция стала по-другому смотреть на дело. Сейчас Усманов и Шахов находятся в СИЗО. Надо сказать, что они с самого начала четко держатся на позиции, что этого не делали, и отрицают свою вину. А около месяца назад и потерпевшего взяли под стражу. Уже по другому уголовному делу. И еще через некоторое время он написал заявление в управление собственной безопасности УВД, что его вынудили дать показания против Усманова и Шахова. Он не отрицает, что там был какой-то инцидент, но такие жестокие и категоричные формулировки в показаниях использованы под давлением следователя и прокурора. Это, по сути, признание того, что он частично оговорил Усманова. И копии этих документов есть у меня.
Тайга.инфо: Какая отреагировали на это следствие и суд?
— Сейчас отреагировать может только суд — дело на завершающей стадии. Остался допрос подсудимых, прения, последнее слово и приговор.
Тайга.инфо: Есть у следствия еще какие-то доказательства кроме слов самого потерпевшего?
— Нет, обвинение строится исключительно на показаниях потерпевшего.
Тайга.инфо: То есть приговор будут выносить по показаниям одного человека, когда нет даже медицинских свидетельств?
— Можете мне не верить, но много дел строится таким образом. Конечно, формально собираются какие-то косвенные доказательства. Например, что человек действительно был в офисе. Может, что он совершал какие-то действия. Но непосредственно в момент совершения (якобы) преступления все строится исключительно на показаниях этого «профессионального потерпевшего».
Тайга.инфо: А другие 17 случаев, где он фигурирует?
— Я их не исследовал. Но там в анамнезе точно есть ст. 159 (мошенничество), и он даже судим по ней.
Тайга.инфо: Получается, что в этом деле есть только показания одного человека, который имел судимость по 159-й статье?
— Они стало основой для обвинения.
Тайга.инфо: А Усманов и Шахов были судимы?
— Нет. Ни тот, ни другой. Понимаешь, с точки зрения даже официальной репутации, Усманова можно хоть завтра выбирать мэром. Он общественник, с Путиным, с Медведевым фотографируется, едет в Крым 1000 саженцев высаживает, проводит разные акции. Он довольно известен, это медиаперсона. И, естественно, никаких судимостей.
Тайга.инфо: Непонятно, с чем связано изменение показаний потерпевшего? Почему он решил одуматься?
— Остается только догадываться. В документе он намекает, что ему угрожали, что его сгноят в одиночке. Что сейчас и происходит. Сидит сейчас в изоляции. Можно сказать, что высшая справедливость существует. Тот же Усманов сидел в одиночке.
Оказаться в СИЗО — это уже непросто психологически. А если тебя помещают одного в камеру, то крыша едет на раз
Тайга.инфо: Кто это решает?
— Руководство СИЗО. Но, как правило, неформально это определяет следователь. Это объясняется необходимостью изоляции от других свидетелей.
Тайга.инфо: Какие свидетели, если они там были втроем?
— Тот же Шахов. Он же в СИЗО. Это два соучастника.
Тайга.инфо: На кого они могли оказать давление? На водителя?
— Придумать, на кого могли оказать давление? Фантазия у наших следователей, как известно, богатая. А если говорить прямо, то это просто усиление и без того серьезного давления на человека. Оказаться в следственном изоляторе — это уже непросто психологически. А если тебя еще помещают одного в камеру, то крыша едет на раз.
Тайга.инфо: В одиночке книг не дают читать?
— Там таких строгостей, слава богу, нет. Но представьте, что вы 24 часа в сутки заперты в четырех стенах, как правило, без радио и телевизора. Лучшее, что может быть — книги. Четыре стены, и все. У тебя нет возможности хоть с кем-то элементарно поговорить, пообщаться. Это довольно серьезное испытание. Тот же Усманов полгода пробыл в одиночке.
Тайга.инфо: Когда у них приговор?
— Думаю, что еще три-четыре заседания, и в ближайший месяц приговор состоится. Процесс ведет судья Денис Утян. Он славится суровостью своих приговоров: где по статье предусмотрено максимум семь лет, он семь и дает. В нашей и без того суровой системе правосудия он такой один. С другой стороны, есть общие предпосылки считать, что Утян выносит сравнительно справедливые приговоры. Он смотрит дело. В отличии от судьи по моему делу (хищения бюджетных средств на форуме «Интерра-2012» — прим. Тайги.инфо) Марины Матиенко, которой абсолютно «по барабану», что в деле. Она штампует приговоры. Поэтому надежда есть. Я не рассчитываю на оправдательный приговор, но если у судьи будет позиция, близкая к объективной, то может быть хотя бы условный срок.
Тайга.инфо: Если подсудимый невиновен, ему дают условно…
— Это без шуток. У нас условный приговор считается оправданием. Особенно, если человек уже находится под стражей. Считай, что оправдали, раз выпустили из-под стражи. Прямой оправдательный приговор — это же риски для судьи и всех участников дела. Человек получает право на реабилитацию и имеет право привлечь к уголовной ответственности следователя, прокурора и тех судей, которые выбирали ему меру пресечения в виде взятия под стражу. Невиновный человек содержался под стражей. Значит, следствие допустило ошибки, а функция судебного контроля на стадии избрания меры пресечения не была выполнена.
Тайга.инфо: Решение о заключении под стражу сам же судья и принимал.
— Не всегда. Это тонкий момент, могут ли вести основной процесс судьи, которые выбирали меру пресечения. Тут возникает небольшой конфликт интересов. Обычно говорят, если один раз — ничего страшного, а если несколько — то можно отвод давать. Такая логика.
Беседовал Алексей Мазур