05 ноября 2018, 23:01 / Бизнес / Интервью Эксклюзивно по подписке

Как миллиардер из списка Forbes ушел из бизнеса и воюет с фармацевтами

Джон Арнольд потратил не меньше $100 млн, добиваясь, чтобы разработчики и производители не завышали стоимость препаратов Антон Осипов Джон Арнольд оставил бизнес и занялся исключительно благотворительностью совсем молодым – в 38 лет / J. Scott Applewhite / AP

Фармацевты США потратили на борьбу с Джоном Арнольдом сотни тысяч долларов, а он на войну с ними спустил минимум $100 млн. Арнольд уверен, что фармацевты завышают цены на лекарства. Его ставит в тупик тот факт, что одна таблетка может стоить $1000.

Автора этой статьи знакомые из США попросили купить им в России гормональный спрей для носа от аллергии Nasonex. В России он отпускается без рецепта и стоит, например, в аптеках Москвы 660–1000 руб. В Европе этот препарат недавно стал рецептурным, но стоит примерно столько же: 8–10 евро. В США же цена Nasonex – $300, а самого доступного дженерика – $215.

Арнольд может похвастаться первыми успехами – благодаря ему чиновники и страховщики вынудили фармацевтов переписать часть ценников.

Карьера Арнольда далека от фармацевтики. Он стал миллионером на волне скандала с Enron. Однажды добился 317% доходности для своего хедж-фонда. В 38 лет, можно сказать, вышел на пенсию. На тропу войны с фармацевтами его привел скорее расчет, чем эмоции.

Миллион от Enron

Арнольд вырос в Далласе в типичной семье среднего класса. Отец работал корпоративным юристом, мать – воспитателем в детском саду, потом бухгалтером. Отец умер, когда Джону исполнилось 18, но к тому времени он уже и сам мог обеспечить семью.

Еще подростком, в 14 лет, он завел первый бизнес – торговлю карточками с изображением спортсменов, рассказывает журнал Wired. В интернете, который в 1988 г. только начинал развиваться, он наткнулся на онлайн-доску объявлений коллекционеров. Оказалось, что в разных концах страны одна и та же карточка стоит по-разному. Например, в Техасе почти даром отдавали карточки хоккеистов, там этот спорт был не в почете. А в Нью-Йорке отрывали с руками. Еще больше можно было за них выручить в Канаде. Основанная Арнольдом компания Blue Chip Cards к окончанию школы принесла ему $50 000.

Три года Арнольд потратил на образование в одном из лучших вузов страны – Университете Вандербильта. В 1995 г. получил диплом и через четыре дня устроился в Enron, где уже работал его брат. Через год 22-летний Арнольд отвечал за торговлю всем техасским газом.

Чем еще занимается фонд Арнольдов

Немало средств Арнольды тратят на образовательные программы. Например, в октябре 2013 г. правительство США временно приостановило работу: сенат и палата представителей не смогли договориться о бюджете страны. Без финансирования остались почти все госучреждения и программы. Чтобы не допустить закрытия федеральной программы Head Start (дошкольное образование для детей бедняков), Арнольды пожертвовали ей $10 млн. Другой их интересный проект – доплата учителям в зависимости от результатов работы. Фонд занимается проблемой пенсий. В том числе жертвует на образовательные программы для чиновников и законодателей. Их учат, как сделать так, чтобы пенсионные программы приносили как можно большую доходность. Еще одна сфера – уголовное правосудие. Фонд среди прочего поддерживает программу по освобождению тех, кого считают несправедливо осужденными. Также он финансирует борьбу с ложными показаниями. Например, исследование, как полицейские опрашивают свидетелей при поиске подозреваемых.

На фоне остальных трейдеров – шумных парней, переполненных тестостероном, – Арнольд выделялся тихим нравом и ледяным спокойствием. Чтобы расслышать, что он говорит во время посиделок в ресторане, собеседникам приходилось придвинуться поближе. А послушать его стоило. Он часами копался в скучных данных – статистике по добыче, прогнозах погоды, ценах на разных рынках. Зато был железно уверен в своих ставках, рассказывал WSJ коллега Арнольда.

«[Устраиваясь в Enron] я решил, что пару лет поработаю и отправлюсь в бизнес-школу, – говорил Арнольд журналу The Chronicle of Philanthropy. – Но дела шли так хорошо, что до бизнес-школы я не добрался». Он стал одним из лучших трейдеров. В 2001 г. Арнольд заработал для Enron $750 млн. В декабре того же года Enron рухнула после громкого скандала. Арнольд не только сохранил незапятнанную репутацию (его сфера деятельности была далека от махинаций с офшорами, сгубившими Enron), но и успел получить бонус в $8 млн.

317% годовых

Ему предлагали завидную работу в UBS и Chevron. Но Арнольд решил сыграть по-крупному и в 2002 г. с несколькими коллегами из Enron основал в Хьюстоне собственный фонд Centaurus Energy. За первые семь лет доходность ни разу не опускалась ниже 50% годовых. Пример одной из сделок приводит журнал Fortune. В 2005 г. аналитики ВР стали опасаться, что цены на газ пойдут вниз, и решили хеджировать риски для поставок через терминал в Луизиане. Арнольд и его аналитики, напротив, надеялись на грядущий сезон ураганов и согласились взять риски на себя. Вскоре над Америкой пронесся ураган «Катрина», через месяц последовал ураган «Рита». Котировки газа рванули вверх. Эта сделка принесла Centaurus Energy $3 млн.

На следующий год конкурент Арнольда, фонд Amaranth, в свою очередь, понадеялся на ураганы и сделал крупную ставку на подорожание газа. А вот Арнольд сыграл против. Зима выдалась мягкой, запасы газа оказались выше прошлогодних, цены рухнули. За сентябрь Amaranth потерял $6,2 млрд, и его пришлось закрыть. Это был один из самых громких крахов хедж-фондов в истории. А Centaurus Energy в тот год показал рекордную прибыльность в 317% годовых.

Ранее по теме: Как потерять $6,2 млрд

В 2007 г. 33-летний Арнольд появился в списке миллиардеров Forbes и стал на тот момент самым молодым богачом в США. Fortune назвал его «одним из самых малоизвестных миллиардеров Америки». Он терпеть не может публичности – возможно, не только по причине тихого нрава, но и из-за работы в Enron. После краха компании чиновники выложили в открытый доступ переписку сотрудников по рабочей почте. Fortune среди деловых посланий нашел много личных сообщений Арнольда. Ничего криминального, типичные послания 20-летнего парня: с матерью и братом он планировал совместный отпуск, друзей приглашал на концерты Dave Matthews Band и U2, с коллегами договаривался выпить после работы. Но кому понравится, когда твои письма читают чужие люди?

Ложь со всех сторон

Исследователя Анила Потти из Университета Дьюка когда-то носили на руках – он уверял, что успешно опробовал на пациентах методику по подбору индивидуального лечения от рака. Первые подозрения возникли в 2009 г., когда другие исследователи применили его методы, но не смогли добиться таких же впечатляющих результатов. Так как Потти получил от правительства гранты на миллионы долларов, началось расследование. В 2015 г. Потти и чиновники пришли к соглашению. Ученый так и не признал фальсификаций. А чиновники отказались в течение пяти следующих лет выдавать ему гранты, если за исследованиями не будет вестись тщательный контроль. Правда, к тому времени Потти уже много лет не имел дела с правительственным финансированием и не собирался этого делать.
Случись похожая история на Уолл-стрит, фальсификатор сел бы на 10 лет, а его банк оштрафовали на миллиарды долларов, возмущался Арнольд в твите: «Уолл-стрит – легкая мишень, а исследователи рака <...> – нет».
Среди грантов, выданных его фондом, – $6 млн для изучения эффективности медицинских исследований Джону Иоаннидису. Этот ученый вовсю критикует, как фармацевты проверяют действенность лекарств. Один из его докладов так и называется: «Почему многие исследования – ложь». Другой получатель грантов – британский исследователь Бен Голдакр. Он обвиняет фармацевтов, что те не раскрывают всех данных о тестировании препаратов. В итоге люди получают малоэффективные лекарства. Мечта Голдакра – создать общедоступную базу с данными всех тестов препаратов по всему миру.

О личной жизни миллиардера известно мало. Его тесть – пуэрториканец, выросший в Нью-Йорке. Теща родом из Перу. Жена Лаура окончила Гарвард, Кембридж и Йель. Работала юристом в фирме Wachtell Lipton, специализируясь на нефтегазовой отрасли. В 2006 г. уволилась, чтобы заняться благотворительностью.

Семья с тремя детьми поселилась в элитном районе Хьюстона – Ривер-Оукс. Арнольд купил участок с домом 1920-х годов постройки, снес его, невзирая на протесты защитников старины, и выстроил дом площадью 1850 кв. м в стиле кубизма.

Выбрал благотворительность

Centaurus Energy был «самым успешным энергетическим фондом всех времен», отмечает Reuters. Его средняя доходность за всю историю существования составляла 130% в год, подсчитал Houston Business Journal. Но и брал с клиентов он немало. Комиссия за управление почти все годы была 3%, а с полученной прибыли фонд удерживал до 35%. Это где-то на треть больше многих именитых конкурентов.

На пике в 2009 г. фонд управлял активами на $6 млрд и насчитывал около 70 сотрудников. Но в 2010 г. понес первый убыток – около 4%. В 2011 г. заработал всего 7% (по данным WSJ) или 9% (по данным Forbes). Начиналась сланцевая революция, рынок терял волатильность, регуляторы всё туже закручивали гайки. Арнольд решил, что пора закрывать дело, и в 2012 г. Centaurus Energy прекратил существование. А 38-летний Арнольд объявил, что выходит на заслуженный отдых. Сейчас Forbes оценивает его состояние в $3,3 млрд.

Но чем заняться, чтобы не скучать? Арнольд давно обратился к благотворительности. Десять лет назад они с женой основали Laura and John Arnold Foundation, а в 2010 г. он подписал «Клятву дарения», обещав пожертвовать не менее половины состояния. Арнольды занимаются поддержкой образования, пенсионной системы, реформой уголовно-правовой системы. Точно не известно, как он пришел к мысли побороться с фармацевтической промышленностью.

Война с фармацевтами

В 2011 г. Лаура Арнольд рассказывала The Chronicle of Philanthropy: как-то муж поинтересовался у доктора, какой точно должен быть эффект от приема антихолестеринового препарата. Тот будто бы ответил: «Нам неизвестно, каков маржинальный показатель их приема. Но мы знаем, что не принимавшие его люди умерли». Арнольд, который привык иметь дело с точными расчетами, пришел в ужас...

Фармацевтические компании в США сдерживают рост цен на лекарства

Однако критика, в том числе со стороны Дональда Трампа, не сильно мешает их общему удорожанию

Сам Арнольд вспоминал в разговоре с WSJ (цитаты до конца главы – оттуда), как его поразила цена выпущенного в 2013 г. препарата Sovaldi против гепатита С: одна таблетка стоила $1000, 12-недельный курс – $84 000. Позже производитель лекарства стал продавать его правительству Египта по $900 за весь курс. «Эта история показала, что [в фармацевтике] нет нормальной для рынка напряженности, а существующее регулирование глубоко ошибочно, – возмущался Арнольд ценами на лекарства, которые считает произвольными, ведь патентованные брендированные средства на рынке, защищенном от дженериков, могут продаваться за любые деньги. «Все уверены, что фармацевтическая индустрия полна злоупотреблений и не назначает справедливой цены на лекарства <...> В любой другой отрасли, где есть монополия, товары, которые жизненно необходимы и которым не существует равноценной замены, должна существовать сильная регуляторная среда, преследующая цель обеспечить доступ, обеспечить доступность».

У борьбы Арнольда с фармацевтами есть еще одна важная причина, считает WSJ. По мнению издания, дело не в эмоциональных или личных мотивах, а в том, что высокие цены на лекарства – ниша, которой пока не интересовался ни один серьезный филантроп.

За что платит Арнольд

Под управлением благотворительного фонда Арнольдов $2,2 млрд. Это больше, чем у фонда американского Красного Креста, активы которого в 2017 г. равнялись $1,2 млрд. Более 70 сотрудников работают в офисах в Хьюстоне, Нью-Йорке и Вашингтоне, уставленных произведениями современного искусства из коллекции супругов. Сами Джон и Лаура трудятся в Хьюстоне в соседних кабинетах.

Всего, по подсчетам WSJ, с 2014 г. фонд Арнольдов потратил на гранты, связанные с проблемой стоимости лекарств, более $100 млн.

Грант фонда в $2,2 млн получил доктор Винай Прасад, специализирующийся на изучении рака и методик медицинских исследований. В прошлом году он с коллегами выпустил доклад, в котором утверждает, что вывод на рынок лекарств от рака на самом деле обходится в меньшие суммы, чем сообщают их производители. Президент и гендиректор медицинской компании BIO Джим Гринвуд ответил на доклад отдельным постом в блоге. Он напомнил, что множество экспериментальных разработок по лечению рака оканчиваются неудачей. Так что в цене препаратов, которые смогли выйти на рынок, должны быть зашиты и эти траты. Иначе инвесторы перестанут вкладывать в поиск новых лекарств.

Опрошенные WSJ фармацевты добавляют, что Прасад проигнорировал расходы, которые не имеют прямого отношения к выводу данного препарата на рынок, но без них не обойтись. Винят они и посредников, взвинчивающих расценки. А страховые компании и служащих, отвечающих за компенсации на лекарства, считают вполне эффективными контролерами цен.

Фонд Medicines, Access & Knowledge оспаривает в суде действие патентов на лекарства в США, чтобы расчистить дорогу производителям более дешевых дженериков. Он получил от фонда Арнольдов в общей сложности $5,7 млн. В сентябре этого года Арнольды и два других фонда вложили по $10 млн в некоммерческую компанию по производству дженериков Civica Rx, которая обещает выпустить первые лекарства уже в следующем году.

В прошлом году Арнольд занялся масштабной агитацией во время промежуточных выборов в США. Он спонсировал кандидатов обеих партий, убеждая, что в их интересах бороться с высокими ценами на лекарства. Средства фонда получает среди прочих реципиентов НКО под названием Patients for Affordable Drugs. Ее сотрудники учат больных и их родственников, как использовать примеры из собственной жизни в беседах с политиками, в выступлениях перед публикой и в письмах в госорганы. Кроме того, она регулярно возит больных в Вашингтон, где организует им встречи с парламентариями и чиновниками. Еще одна НКО – Kaiser Health News получила $1,2 млн на создание статей и информационных материалов о том, как разрабатываются лекарства и как определяется цена на них.

Враг номер один

Одно из самых успешных вложений Арнольдов – $19 млн для Institute for Clinical and Economic Review (ICER, Бостон). Его исследователи пытаются оценить, соответствует ли стоимость лекарств их эффективности. Во многих случаях вывод – нет.

Филантропия как бизнес

Арнольды подходят к филантропии как к бизнес-проекту, который должен принести определенную отдачу на вложенные средства. Поначалу Джон и Лаура думали, что прочтут отчеты благотворительных организаций, выявят самые эффективные и выпишут им чек, рассказывали они Wired. Но это оказалось практически невозможно. Во многих отчетах были нарушены причинно-следственные связи и игнорировались внешние факторы.
Часто супруги ищут возможные пути решения проблемы, заказывают исследование, какие из них лучше сработают, и только тогда выдают гранты, пишет The Chronicle of Philanthropy. Затем следят за эффективностью затрат.
Так, в 2002 г. Арнольд прочитал в газете о сети школ для бедняков Knowledge Is Power Program (KIPP). К 2006 г. объем пожертвований фонда в этот проект перевалил за $10 млн. Одновременно Арнольды наняли компанию, чтобы сравнивать успехи выпускников KIPP и тех, кто пытался поступить в KIPP, но не прошел отбор.

С прошлого года министерство по делам ветеранов США использует отчеты ICER в переговорах о ценах с фармацевтами. То же самое стали делать некоторые страховщики. Власти Калифорнии официально потребовали от производителей лекарств скорректировать цены, опираясь на данные ICER. А в августе этого года один из крупнейших поставщиков рецептурных препаратов – CVS Health заявил, что, если стоимость лекарства окажется выше рекомендованной ICER, он даст страховщикам скидку.

Возмущенные фармацевты принялись финансировать организации, которые борются с ICER. Например, Patients Rising получила за последние 12 месяцев $435 000. Она заявила, что ICER использует ошибочную методологию, а страховщики из-за ее отчетов не дают пациентам эффективных лекарств, поскольку их стоимость якобы завышена. ICER пропагандирует идею, «что некоторые пациенты слишком дорого обходятся, чтобы их лечить, и требуют слишком больших затрат, чтобы их спасать», – негодует Терри Уилкокс, гендиректор и соучредитель Patients Rising (цитата по WSJ).

3D-мысли

Арнольда никак не назовешь импульсивным и от него не дождешься дружеского похлопывания по спине, рассказывали WSJ получатели его грантов. Совещания с ним напоминают «встречи с патентными поверенными из юридической фирмы». Жена похожа на него: оба задают множество вопросов, не стесняясь жестких формулировок, но при этом выказывают мало эмоций.

В проблеме цен на лекарства Арнольда привлекает интеллектуальный вызов – решить, казалось бы, неразрешимую проблему, считает WSJ. Миллиардер рассказывает, что с детства увлекается математикой. Сейчас он рисует в уме трехмерные графики с факторами, влияющими на ценообразование, чтобы найти препараты с самыми вопиющими расценками. «Джон обожает решать головоломки, – говорит его бывший коллега. – А это гигантская и чертовски трудная головоломка».-

Как фармацевт занялся финансовыми технологиями

Его стартап помогает пациентам сэкономить на лекарствах

Немало средств Арнольды тратят на образовательные программы. Например, в октябре 2013 г. правительство США временно приостановило работу: сенат и палата представителей не смогли договориться о бюджете страны. Без финансирования остались почти все госучреждения и программы. Чтобы не допустить закрытия федеральной программы Head Start (дошкольное образование для детей бедняков), Арнольды пожертвовали ей $10 млн. Другой их интересный проект – доплата учителям в зависимости от результатов работы.

Фонд занимается проблемой пенсий. В том числе жертвует на образовательные программы для чиновников и законодателей. Их учат, как сделать так, чтобы пенсионные программы приносили как можно большую доходность.

Еще одна сфера – уголовное правосудие. Фонд среди прочего поддерживает программу по освобождению тех, кого считают несправедливо осужденными. Также он финансирует борьбу с ложными показаниями. Например, исследование, как полицейские опрашивают свидетелей при поиске подозреваемых.

Исследователя Анила Потти из Университета Дьюка когда-то носили на руках – он уверял, что успешно опробовал на пациентах методику по подбору индивидуального лечения от рака. Первые подозрения возникли в 2009 г., когда другие исследователи применили его методы, но не смогли добиться таких же впечатляющих результатов. Так как Потти получил от правительства гранты на миллионы долларов, началось расследование. В 2015 г. Потти и чиновники пришли к соглашению. Ученый так и не признал фальсификаций. А чиновники отказались в течение пяти следующих лет выдавать ему гранты, если за исследованиями не будет вестись тщательный контроль. Правда, к тому времени Потти уже много лет не имел дела с правительственным финансированием и не собирался этого делать.

Случись похожая история на Уолл-стрит, фальсификатор сел бы на 10 лет, а его банк оштрафовали на миллиарды долларов, возмущался Арнольд в твите: «Уолл-стрит – легкая мишень, а исследователи рака <...> – нет».

Среди грантов, выданных его фондом, – $6 млн для изучения эффективности медицинских исследований Джону Иоаннидису. Этот ученый вовсю критикует, как фармацевты проверяют действенность лекарств. Один из его докладов так и называется: «Почему многие исследования – ложь». Другой получатель грантов – британский исследователь Бен Голдакр. Он обвиняет фармацевтов, что те не раскрывают всех данных о тестировании препаратов. В итоге люди получают малоэффективные лекарства. Мечта Голдакра – создать общедоступную базу с данными всех тестов препаратов по всему миру.

Арнольды подходят к филантропии как к бизнес-проекту, который должен принести определенную отдачу на вложенные средства. Поначалу Джон и Лаура думали, что прочтут отчеты благотворительных организаций, выявят самые эффективные и выпишут им чек, рассказывали они Wired. Но это оказалось практически невозможно. Во многих отчетах были нарушены причинно-следственные связи и игнорировались внешние факторы.

Часто супруги ищут возможные пути решения проблемы, заказывают исследование, какие из них лучше сработают, и только тогда выдают гранты, пишет The Chronicle of Philanthropy. Затем следят за эффективностью затрат.

Так, в 2002 г. Арнольд прочитал в газете о сети школ для бедняков Knowledge Is Power Program (KIPP). К 2006 г. объем пожертвований фонда в этот проект перевалил за $10 млн. Одновременно Арнольды наняли компанию, чтобы сравнивать успехи выпускников KIPP и тех, кто пытался поступить в KIPP, но не прошел отбор.