Теперь их Отечество — временный приют в гараже

Фото: Александр Сакалов

Ольга Налейкина и ее дочь Валерия — русские. Родились в Узбекистане, в городе Навои. Ольга еще в советские времена в 1981 году. Лера в 1999. В 2011 году Налейкины переехали к родне в Рязанскую область. Ольга с тогда еще несовершеннолетней Лерой получили вид на жительство. Но потом все пошло под откос. Сейчас Ольга живет в одном из гаражей Томска. Дочь Лера здесь же, в Томске – по друзьям. Лера узбекский паспорт так и не получила, выехала из Узбекистана еще ребенком.

Своего угла у них нет, официально трудоустроиться не могут, подрабатывают от случая к случаю. Ольге нужна срочная операция, но на бесплатную медицину могут претендовать только российские граждане, а у Ольги нет денег даже на анализы. Лере скоро будет 20 лет.

В Томске могут помочь (приютить и восстановить документы) в Центре социальной адаптации. Но это бюджетное учреждение для граждан Российской Федерации. Иностранцев туда не принимают. Так что Ольга с Лерой, уже пять лет проживающие в Томске, оказались со своей бедой один на один.

— Наша бабушка продала квартиру в Навои, и мы уехали в Рязанскую область в райцентр Сараи, — рассказывает Ольга Налейкина. — Там жили мамины две сестры и моя родная сестра. В Рязанской области бабушка купила дом. И мы получили РВП (разрешение на временное проживание – ред.). А в 2014 году по семейным обстоятельствам – мой бывший муж пил и избивал нас — мы оттуда с дочкой сбежали. Бабушка купила нам втихаря билеты, и мы уехали в Томск, тут жил хоть какой-то родственник — мой двоюродный брат. Он инвалид по зрению и тоже без своей квартиры, а раз нет квартиры, то и прописаться негде.

Мы купили левую прописку, найдя объявление в газете «Реклама». И когда я пришла в УФМС, мне сказали, что эта прописка недействительна, так как в той квартире уже прописано более ста человек. В общем, прописки нет, жить негде, работы нет — у меня на нервной почве стало плохо со здоровьем, вылезла щитовидка и пошло осложнение на сердце. Нас приютил у себя в гараже один человек, у которого я на тот момент работала. Я мыла полы, бралась за любую работу. Помогала бабушке одной с огородом.

— В России мы уже восемь лет. У меня есть ИНН, пенсионное страховое свидетельство. И есть паспорт узбекский старого образца. Сейчас я наконец-то лечу в Узбекистан его менять. И попробовать взять листок убытия хотя бы на дочь, возможно, это хоть как-то облегчит ей оформление документов. Как только я обменяю паспорт, сразу вернусь сюда.

В Узбекистане мне делать нечего: ни родственников, ни жилья. Вернусь, заново буду пытаться получить разрешение на временное пребывание, хотя это и сложно. Но другого пути нет. Предыдущее разрешение у меня уже недействительно, потому что нужна была прописка, работа, а я заболела сильно, слегла и, получается, его просрочила. К сестре в Рязань я уехать не могу, у нее своя жизнь и нас приютить ей негде. Мама наша умерла, было немного денег после продажи маминого дома, сестра мне выслала их, чтобы я слетала в Узбекистан за паспортом и долги раздала. И все.

— Родители у меня русские. Мама родилась в Узбекистане, а папа приехал из Мордовии в советское время по распределению. С отцом моей дочери мы вместе не жили, он от нее сразу отказался. Я даже не знаю, где он сейчас находится, но где-то в России.

Лере скоро будет 20 лет. Когда они приехали в Томск, она должна была пойти в 9 класс. Ее приняли в школу № 50, где она и закончила 11 классов. Получила российский аттестат о среднем образовании. Он и узбекское свидетельство о рождении — других документов у Леры нет. Паспорт Узбекистана она не получала. Лера работает официанткой, постоянно меняя место работы. То есть работает до того момента, пока не спрашивают документы.

Мне немножко легче, чем маме. Со студентов для временной подработки не требуют документов. И хотя я не студент, но по возрасту подхожу. Так и работаю по два-три месяца то там, то тут.

У Ольги отец был уроженцем РСФСР, то есть теоретически ей можно получить российское гражданство по «праву крови». Но поскольку они приехали в Россию только в 2011 году, практически им невозможно доказать свои российские корни. Можно пойти по пути упрощенного получения гражданства. Если у человека есть профессиональное образование, то вступив в госпрограмму содействия добровольному переселению соотечественников. Если нет профобразования, то как носителю русского языка. Но до этого нужно отказаться от узбекского гражданства. А Лере, чтобы отказаться, нужно сначала его получить вместе с узбекским паспортом.

— Недавно я ходила в полицию, там, посмотрев на мои документы, сказали, что грозит депортация, — рассказывает Ольга. — Меня не стали арестовывать, спасибо им. Сказали, что если я сама могу уехать, то уезжайте, а полиция может только через депортацию. А после депортации я еще пять лет не смогла бы вернуться в Россию, в Узбекистане же мне делать нечего. На меня только за липовую прописку какой-то акт составили. Они хотели найти номер того мужчины, которому я по прописке звонила. Но этот телефон у меня записан не был. Я сказала, что он есть в любой газете «Реклама», там эти объявления постоянно печатают.

История Ольги и Валерии Налейкиных в том числе об отсутствии института правового сопровождения соотечественников. Есть закон «О государственной политике РФ в отношении соотечественников за рубежом». Соотечественниками по данному закону признаются «бывшие граждане СССР, в настоящий момент проживающие на территориях республик, входивших в его состав, и <...> носители русского языка и блюстители соответствующей культуры, чьи прямые предки проживали на территории современной России». Этот закон предусматривает содействие в их возвращении на историческую родину. Но на практике бывшим соотечественникам часто не содействуют, а противодействуют.

Когда не помогает государство, помогают общественные организации. Подобно питерской «Ночлежке». О «Ночлежке», помогающей получить/восстановить российский паспорт и выжить в государстве без жилья и документов — в нашем следующем материале.

В Томске питерской «Ночлежки» нет, и Ольге и Лере требуется помощь. Своих банковских карточек у них нет. Деньги можно перечислить на карточку их томского родственника. Сбербанк 4817 7600 2347 0895 (Глинка Петр).

P. S.:

В феврале этого года в материале «Безопасней быть «лицом без гражданства», чем «предателем» мы рассказывали о Денисе Назарове, родившемся в Луганской области. Школьником приехавшем в Томск. 15 лет Денис живет в России. Пять из них — без документов. Чтобы их восстановить, Денису предложили вернуться в Украину, при этом в украинском консульстве назвали предателем. После выхода нашего материала в томской миграционной службе Денису все-таки предложили выход из ситуации. И сейчас рассматривается вопрос о предоставлении ему «временного убежища», после чего он сможет начать оформление российского гражданства.

Материал сделан в рамках проекта «Натурализация».