Свалить все на оперов. Голунову предлагают соучастие в преступлении
Защита полицейских (в новостях везде «бывшие полицейские», но это что-то из серии «он уволился из органов еще позавчера» – нет, МВД, это ваши товарищи, ваши сослуживцы, вы их и увольняли с натугой, через силу, до последнего надеясь, что удастся, как у вас принято, не сдать своих) по делу Голунова говорила, помимо прочего, что некоторые из них единственные кормильцы в своих семьях, а их детям нужна медицинская помощь. Иван Голунов в ответ на это написал, что готов помогать семьям арестованных деньгами. Жест странный, и интерпретации, вероятно, зависят от отношения к Голунову. Можно сказать, что дурацкая поза, можно порадоваться тому, что Голунов поступает по-христиански, прощая своих мучителей (мучителей – в буквальном физическом смысле; среди арестованных есть опер Максим Уметбаев, который уже в полиции бил задержанного Голунова дважды в висок), но нет, фарисейством было бы делать вид, что на этом уровне у жертвы какой-то сложный и неприятный выбор. Есть злодей, есть дубинка в руке злодея. Дубинку прощать не надо, как и обижаться на нее – это просто дубинка, вещь. Прощать или не прощать можно самих злодеев, а как раз злодеев-то в этом деле и нет, прощать (или не прощать) некого. Поймали дубинку, посадили в клетку и устроили балаган – смотри, Ваня, мы злодеев поймали. А это не злодеи, это инструмент, действительно просто вещь, бездушная и, если она не в руке злодея, даже безопасная.
При этом – да, очевидно, это максимальная справедливость, которой может сейчас добиться Голунов. Ее добивались долго (гораздо дольше, чем летом, когда нужно было просто спасти человека из тюрьмы), публично и непублично, ничего не получалось, пока публично не докричались до Путина. Путин (первым, до него об этом никто не говорил) сказал об уголовном деле против пяти полицейских, и дальше (можно предположить, что задним числом) началось быстрое, вот как сейчас в Китае больницу строят, сооружение этого дела, и ровно через месяц после слов Путина мы видим, что сажают пятерых, как он и обещал, полицейских.
Это – тот канон российской государственной справедливости, который создается на наших глазах, в реальном времени, на протяжении последних лет. Знаковым и модельным стоит, вероятно, считать дело Немцова, когда убийц да, поймали и осудили, а заказчиком объявили бессмысленнейшего (хотя тоже наверняка тот еще упырь) и ничтожнейшего водителя. Конечно, справедливость не абсолютная, но понятно же, что альтернатива ей – не Кадыров на пожизненном, а вечное нераскрытие с продлением каждые полгода. Выбирая между нераскрытием и наказанием только для исполнителей, наверное, разумнее выбрать второе, и даже возмущаться необязательно – в конце концов, даже к тому, что киллеров в погонах можно сажать, если дело резонансное, государство пришло не сразу – но ведь пришло, смягчились нравы. Когда-нибудь, лет через сто, смягчатся еще, будут сажать и заказчиков. Такая, видимо, логика.
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]