«Ее взяли за хоровод»
25-летнюю учительницу из Бреста подозревают в организации беспорядков. Больше месяца она сидит в СИЗО. Материал «Еврорадио»
Учительницу английского и польского языков подозревают в «организации групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок, или активном участии в них». Более месяца 25-летняя Марина Глазова находится в брестском следственном изоляторе №7. 13 сентября она участвовала в акции протеста в Бресте на пересечении бульвара Космонавтов и проспекта Машерова. По данным МВД Беларуси, в тот день на улицы вышло около 1000 человек. Люди гуляли по городу, пели песни, водили хороводы. А потом их разгонял водомёт.
«Ее взяли за хоровод, — рассказывает Еврорадио поэт Владимир Глазов, отец Марины. — Как бы этим хороводом они перекрыли движение общественного транспорта.Тогда в Бресте, по-моему, впервые был применён водомёт. Я так понимаю, что властям надо было оправдать его применение, поэтому они и поступают так жёстко. Мою дочь арестовали 23 сентября. Пришли утром домой, на десятые сутки после акции, когда она собиралась на работу».
Владимир узнал о задержании дочери на третьи сутки из интернета, поскольку Марина живёт отдельно.
«Какие могут быть эмоции, кроме хватания за голову? — вспоминает Владимир свою реакцию на то, что дочь подозревают в уголовном преступлении.
— Ощущение полной беспомощности. Хочется что-то сделать, и ничего не можешь. Ходишь по комнате, как зверь по клетке».
Мать Марины присутствовала при обыске её квартиры, который проходил ещё спустя несколько дней. Вот уже месяц вместе с адвокатом родители пытаются вернуть дочь на свободу. Свидания с Мариной запрещены. По словам отца, под залог девушку тоже не выпускают.
«Ее держат под следствием, уголовная статья 342, — продолжает Владимир. — В первом письме, которое я получил, Марина дала понять, что сразу, как только за ней пришли, ей сказали, что до суда не выпустят. Когда суд, неизвестно. Следствие может длиться два месяца, а там ещё продлят. Понятно, что письмо она писала с оглядкой. Все это прочитывается — на каждой странице стоит штамп. Описывала бытовые вещи. Написала, чем кормят — очень много углеводов, хочется фруктов. Вот пойду... передам передачу. Со здоровьем вроде все нормально. Как понял, самым тяжелым для нее стало то, что переводили из камеры в камеру. Только знакомишься, только подстраиваешься под одних людей, бац — тебя вырывают и ты подстраиваешься по новой. И в обычной жизни ведь так происходит, когда приходится менять один круг людей на абсолютно другой…»
Владимир считает, что для властей его дочь — «идеальная мишень», мол, «вот у нас такие молодые люди».
«Я человек советский, — объясняет папа Марины. — У меня было пионерское детство. Тогда были такие понятия, как «социально близкие» и «социально не близкие» граждане. Так вот для наших сегодняшних реалий, наших властей такого рода люди, как Марина — умные, жаждущие чего-то нового, — они все не социально близкие. Такая позиция, мол, ну чего им не хватает? Моя дочь — молодая, незамужняя учительница... Хорошо училась в школе. Закончила иняз в Бресте, параллельно занималась с детками в польском обществе, преподаёт два языка. Она любит путешествовать, успела поездить по Европе: была в Германии, Прибалтике, по-моему, заезжала в Финляндию…»
Владимир говорит, несмотря на то, что дочь родилась в 1995 году и никого, кроме Лукашенко, при власти не видела, у неё была активная гражданская позиция. Как и многие белорусы, она выходила после выборов на улицы. «Понимая, в какой стране живем», отец периодически одергивал ее, а она сшила и повесила на окно БЧБ-флаг, который провисел там до тех пор, пока за ней не пришли.
«Молодые люди на то и молодые, чтобы как-то пытаться менять ситуацию, — подытоживает Владимир. — Что-то подобное происходило в конце 80-х — в начале 90-х. Нам тоже хотелось из всего этого выскочить. Но в ситуации сегодняшней молодежи это значительно хуже. Понимаете, я — литератор, журналист… Мне кажется, тогда было все на подъеме и психологическом, и культурном… во всех областях жизни. А сейчас это, скорее, происходит вопреки. Я видел хоть что-то — и перестройку, и 90-е, и то, что было потом. Наши дети никого больше не видели, и это ужас…. вся эта ситуация оборачивается кошмаром. Наши дети видят все совершенно по-другому. Но мне не с руки говорить про их мнение. Я не имею на это морального права».
Марина — единственная брестчанка, которую удерживают за решеткой по уголовному делу, связанному с протестами. 7 октября правозащитники признали ее политзаключенной.
Поддержать Марину Глазову и написать ей письмо можно по адресу:224030, г. Брест, ул. Советских Пограничников, 37, СИЗО №7 (Марине Глазовой).
Оригинал публикации — на сайте «Еврорадио»