Золотой винил
Строительство ковидного госпиталя за миллиард привело в СИЗО бывшего замминистра МЧС. Главным идеологом стройки был мурманский губернатор Чибис
В Москве арестован бывший замглавы МЧС Андрей Гурович. Генерал-лейтенанту в отставке ФСБ инкриминируют нарушения при строительстве ковидного госпиталя под Мурманском, повлекшие ущерб в сумме 323 млн рублей. Сам он вину отрицает.
О роли в этом деле местных чиновников пока не говорят, однако именно они рьяно отстаивали проект виниловой палатки, построенной за сотни миллионов, но так и не принявшей ни одного пациента.
Апрель 2020 года. Разгар пандемии. Мурманский губернатор Андрей Чибис просит Путина дать поручение о развертывании мобильного госпиталя вблизи села Белокаменка. Там большая стройка «Новатэка», в общагах кучно живут 11 тысяч вахтовиков, крупный очаг коронавируса уже вынудил МЧС открыть там полевой госпиталь, но это не стационар, а лишь сортировка и диагностика. А нужен стационар.
«Мы с МЧС России отработали возможность развертывания дополнительного мобильного инфекционного госпиталя — современной новой конструкции около Белокаменки. Сейчас госпиталь, который есть, работает как диагностический центр. Под инфекцию нужны новые возможности», — вот прямая цитата губернатора из доклада президенту.
Путин добро дает — и уже 6 июня готовый и оснащенный госпиталь показывают журналистам. Правда, почему-то не в Белокаменке, а в 50 км от нее, в поселке Мурмаши.
Госпиталь журналистов удивляет: он из винила. Зато стоит почти миллиард. Постановление об организации этого госпиталя и закупке оборудования будет подписано губернатором только через 3 дня после этого, 9 июня.
Через четыре месяца виниловую палатку разберут — она так и не примет ни одного пациента. По версии Андрея Чибиса, госпиталь «не понадобился». Еще через пару месяцев Чибис на пресс-конференции будет убеждать, что странный проект — пример успешного сотрудничества региона с федеральными ведомствами. Правда, даже лояльные журналисты губернаторского пула в этом сомневались, поэтому нужный вопрос было доверено задать не им, а безымянной блондинке из числа мелких чиновниц, честно зачитавшей его с экрана планшета.
Тогда же глава региона назвал итоговую стоимость постройки — 690 млн рублей, половина из которых — цена оборудования. При этом из федерального бюджета на госпиталь первоначально было выделено 969 млн — именно эту цифру называет в пресс-релизе Следком. Ведомство настаивает, что организовал выделение этих средств из госказны лично Андрей Гурович, которому уже предъявлено обвинение в превышении должностных полномочий. По версии обвинения, Гурович, который, кстати, приезжал в госпиталь и осматривал его вместе с Чибисом, достоверно знал, что объект к эксплуатации пригоден не будет — возводился без учета климатических условий региона. Но генерал «мер не предпринял». Пока других фигурантов нет — экс-тыловик в СИЗО, обыски прошли у него дома, а также у еще нескольких сотрудников ведомства, — так пишет «Коммерсант».
Деньги тогда действительно шли через МЧС, перечислившее федеральную субсидию областному Минстрою. Но в первую очередь, история винилового госпиталя — история непрерывной критики региональной власти
со стороны журналистов и экспертов от медицины — и непрерывного отбрехивания чиновников, ни разу не поставивших под сомнение эффективность и целесообразность проекта. Критиков в местном правительстве не воспринимали всерьез — даже когда в открытом доступе появилось письмо региональному министру строительства-заместителю губернатора Оксане Астаховой за подписью руководителя ГУ МЧС по области Руслана Назарова (документ в распоряжении редакции).
В письме, направленном 26 мая, за 10 дней до презентации постройки, указывалось, что проверяющим проектную документацию специалистам не предоставили ни сертификатов на строительные и отделочные материалы, ни расчеты пожарного риска, ни расчета времени на эвакуацию из здания. В МЧС обращали внимание на «несоответствие проектных требований нормативным актам в сфере строительства»:
«Проектом предусмотрено возведение блоков для круглосуточного пребывания пациентов из строительных материалов с самой высокой пожарной опасностью — класса КМ5, в качестве каркаса предусматривается использование незащищенного средствами огнезащиты анодированного алюминиевого профиля. Степень огнестойкости строения соответствует самому низкому показателю — V. Объект представляет собой единый строительный объем сложной конфигурации, что в 8 раз превышает площадь одноэтажного здания V степени огнестойкости — 1200 кв. м».
Это значит, помещение, где должны были разместиться 30 аппаратов ИВЛ, система подачи кислорода и компьютерный томограф, где должны были непрерывно находиться почти 700 пациентов и 110 медиков, построили из сильно горючих, легко воспламеняемых, чрезвычайно токсичных материалов с высокой дымообразующей способностью. Сооружение имело пятый — самый низкий — класс огнестойкости. Такие постройки не предназначены для постоянного нахождения людей, хранения горючих и взрывоопасных материалов, использования электроприборов.
Письмо из МЧС в пух и прах разносило миллиардный проект: проверяющие установили, что нарушены были требования в части противопожарных расстояний, в том числе от дизель-генераторной установки, требования к местам расположения пожарных извещателей, их количество и допустимое расстояние, применена ненормированная электротехническая продукция. Не предусмотрены противопожарные клапаны на воздуховодах системы вентиляции, ее автоматическое отключение в случае пожара. Не было источников наружного и внутреннего противопожарного водоснабжения.
Все эти данные опубликовала «Новая газета». В начале июля 2020 года Андрей Чибис в ответ заявил, что «изложенные в упоминаемом документе опасения были учтены при проектировании.
Сегодня нормативная документация позволяет этот госпиталь открыть, так как опасения были сняты с учетом обсуждения с федеральным МЧС». Иными словами, проект не переделывался, палатка не перестраивалась… Да и было ли это возможно? Но федеральные чиновники оказались более лояльны к ней, чем региональные. Участвовал ли в принятии окончательного решения Гурович? С большой вероятностью можно предположить, что участвовал.
Так или иначе, после этого региональное МЧС проявляет чудеса эквилибристики и уже 10 июля в ответ на запрос прокуратуры, отреагировавшей на публикации журналистов, заявляет, что «наличие недостатков, выявленных в проекте, не может свидетельствовать об их наличии на объекте», а также, что палатка — объект уникальный, а значит, строительные нормы и правила к нему не применимы.
Позже, когда палатку начнут разбирать, губернатор не раз скажет, что эксплуатировать ее и не собирались, строили на крайний случай. Зато, мол, оборудования на 300 млн закупили, оно теперь распределено по больницам региона.
Но и тут не все гладко: например, через год оказалось, что томограф из «резервного госпиталя», который обещали отправить в больницу города Оленегорска, оказался натурально фургоном, который используется исключительно на улице и не пригоден к эксплуатации в условиях низких температур, каковые за Полярным кругом наблюдаются большую часть года.
Ну и главное: потраченной на винил суммы ровным счетом хватило бы на то, чтобы переоборудовать под ковидарий отдельно стоящую мурманскую крупную больницу «Севрыба», которая давно нуждается в капитальных инвестициях, и разместить там те же 700 ковидных коек, которые после прохождения пика пандемии были бы востребованы системой здравоохранения области, не выходящей из кризиса годами.
Специалисты сразу предлагали сконцентировать пациентов с коронавирусом в «Севрыбе», вложив в нее средства резервного фонда. Вместо этого местный минздрав решил «размазать» инфекцию (и деньги) едва ли не по всем существующим в регионе больницам. Итог: значительный уровень внутрибольничного заражения, нередко — с летальными исходами. Тот случай, когда деградация системы управления убивает буквально.