Губернаторские армии
В регионах России создаются милитаризованные подразделения, подозрительно похожие на новые ЧВК
Проект «Важные истории» выяснил, что в Крыму сформирован и начал действовать разведывательно-штурмовой батальон «Конвой». Подразделение возглавил Константин Пикалов — соратник Евгения Пригожина, которого считают куратором ЧВК «Вагнера» в Африке.
Крымская ЧВК
«Важные истории» вспоминают все официальные заявления, сделанные чиновниками при появлении в Крыму нового военного формирования. Губернатор полуострова Сергей Аксенов так описывал впечатления от батальона: «Когда на них смотришь, понимаешь, что эти люди могут все. Ребята, прошедшие все что можно, у руководителей — по несколько Орденов Мужества, начальник штаба — Герой России». За месяц в телеграм-канале «Конвой» появилось видео с комментарием: «Глава Республики Крым Сергей Аксенов навестил на передовой наших конвойцев!»
О «Конвое» рассказывали также на «России-24», упомянув, что подразделением руководит офицер с позывным «Мазай». Коллегам из «Важных историй» удалось узнать, что его настоящее имя — Константин Пикалов. Издание утверждает, что Пикалов являлся генеральным директором «Военной-охранной компании «Конвой». Впервые о нем написали Bellingcat и The Insider. По имевшейся у них информации, Пикалов курировал пригожинских политтехнологов на Мадагаскаре и в Центральноафриканской республике (ЦАР).
«Это ЧВК Аксенова, но все командование — бывшие сотрудники ЧВК Вагнер. Все — давно знакомые друг другу люди, — объяснил «Важным историям» бывший боец «Конвоя». — Формально «Конвой» — это боевой армейский резерв (БАРС), его члены заключают два контракта — один с «Конвоем», второй — с Министерством обороны». Такая система позволяет иметь гарантированные выплаты в случае ранения или смерти.
«Фактически в Крыму сегодня существует что-то среднее между обычным региональным формированием — БАРСом и частной армией по примеру «кадыровцев»,
— рассказал на условиях анонимности «Новой-Европа» офицер одного из российских добровольческих батальонов. — Насколько мне известно, сейчас в Украине воюет пара десятков БАРСов — 12 батальонов по 400-500 человек и еще 8 отрядов по 150-250 бойцов. Возможно, Сергей Аксенов решил на основе батальона создать собственную ЧВК. Но пока что формирование находится в прямом подчинении у Министерства обороны, и все его бойцы подписали официальные контракты. Тогда как частники официально полностью вне закона. Знаю, что в батальон осуществляется очень строгий отбор: любые проблемы со здоровьем, и тебя сразу «заворачивают». Парни там собираются лютые. Большинство — профессионалы, прошедшие не одну кампанию. Где они воюют сейчас — не могу сказать. Но действуют они эффективнее многих других российских частей».
БАРСы Бородая
По словам нашего собеседника, в настоящее время существует несколько видов разных добровольческих подразделений. К примеру, тербаты — это батальоны, сформированные в бывших «ДНР» и «ЛНР». В России их нет, зато есть другие виды воинских соединений. БАРСы — это батальоны, как правило, находящиеся под «опекой» Союза добровольцев Донбасса (СДД) депутата Госдумы Александра Бородая. Они хорошо снабжаются и обеспечиваются БК. Численность и вооружение у них разные.
Некоторые из этих формирований практически полностью укомплектованы бойцами, с 2014 года воевавшими на Донбассе.
Если говорить о региональных подразделениях, то не секрет, что всем главам областей, краев и республик еще прошлым летом спущено указание собрать по батальону, — продолжает рассказ наш источник, — Контракт добровольцы подписывают с МО со всеми выплатами и социальными гарантиями. Но регионы берут на себя большую часть обеспечения. Как правило, чиновники «напрягают» коммерсов и собирают с них нужные средства. Из этих денег идут и дополнительные выплаты бойцам, и покупка снаряжения. Под СДД ушли и «прилепинские». У них был конфликт по политической повестке, но в итоге порешали и договорились. Долго их обучали и в итоге поставили прошедшим летом на позиции под Изюмом. Когда рядом доблестно дрались казаки из отряда Кубань (БАРС-16), бойцы «Фомича» (БАРС-13) и «ополчуги» из республик, при первых признаках украинского наступления две трети «прилепинцев» вместе с армейскими контрактниками тут же сдриснули не думая. Из-за этого и обрушился фронт».
Наш собеседник объясняет, что после приезда в свою зону ответственности армейской группировки добровольческое подразделение поступает в распоряжение войсковых командиров. Если на южном направлении — то под командование группировки Юг, если на Донбассе — то к группировке Центр и так далее. Батальон, как правило, замыкается на бригаду, а отряд на полк. Там к ним в усиление придается техника и транспорт.
Нередко армейское начальство обеспечивает добровольцев по остаточному признаку. Так и с боевым сопровождением. Не всегда колонны идут с прикрытием и поэтому часто попадают «под раздачу».
До создания БАРСов добровольцы ездили на Украину через чеченский университет спецназа в Гудермесе. Если вглядеться в лица «кадыровцев» на построении, то сразу видно, что чеченцев там не больше трети. Остальные — русские, калмыки, буряты. Они приписаны к полку имени Ахмата Кадырова: воюют вместе с ним, встают там на довольствие — но при этом в штате полка не состоят. У них отличное обмундирование и вооружение. Там все в полном порядке со всеми выплатами и обеспечению. Боекомплект идет по линии МО.
«У многих подразделений не хватает средств для полного обеспечения бойцов всем необходимым. Так, «Алабай» (комбат Владимир Новиков) собрал в свою «Трою» несколько сотен «штыков», — рассказывает наш источник. — Но он не был привязан к какому-то определенному региону. А обещанный московский меценат тянул с деньгами. В итоге не хватало «броников» и даже касок. Сейчас батальон вывели на переформирование, попутно пытаясь доукомплектоваться всем необходимым. Собирают с мира по нитке».
Боеспособность каждого подразделения, по словам собеседника «Новой-Европа», зависит, в первую очередь, от командиров. Во многих добровольческих батальонах офицеры воевали на Донбассе и имеют реальный боевой опыт. Это их выгодно отличает от кадровых коллег из МО. То же самое и с инструкторами. В той же «Трое» бойцы ездили к «ЧВК Вагнера» перенимать навыки, поскольку структура Евгения Пригожина может обеспечить отличную «школу» штурмовых операций.
«Прекрасно показал себя батальон «Ольхон», воевавший на харьковском направлении, — вспоминает российский офицер-доброволец. — Злые, как львы. «Бешеной пехотой» их называют: им забыли сообщить об общем отступлении, и ребята практически попали в окружение. В итоге о том, что все российские войска давно ушли, им сказал взятый разведчиками пленный. Выходили по тоненькой кишке».
А вот региональный батальон «Байкал», укомплектованный бурятами, постигла горькая судьба. Их расположение несколько раз накрывала украинская артиллерия. Потери были очень значительными.
Брошенные и ненужные
Bloomberg сообщает, что в ближайшее время российские власти планируют привлечь 400 тысяч добровольцев. Об этом же пишет и провластное российское издание URA.RU, заявляющее, что в России с 1 апреля начнется информационная кампания по набору контрактников в армию. Соответствующие вводные уже отправлены в регионы, губернаторы ведут подготовительную работу. При этом проект «Сота» утверждает со ссылкой на источник в мэрии столицы России, что правительство Москвы получило задание найти 27 тысяч контрактников для войны с Украиной.
«Пока военных предполагается набирать добровольно, — рассказывает «Сота», — однако в мэрии убеждены, что в случае провала этого задания настанет вторая волна мобилизации».
«Еще прошлым летом у командования возникла идея создания на основе добровольческих батальонов Третьего армейского корпуса, — рассказывает российский военный эксперт, попросивший не называть его имени. — Не уверен, что для этого имелись законные основания и необходимые нормативные акты. Главам субъектов направили разнарядку с требованием набрать людей и создать подразделения. В зависимости от населенности с каждого региона должно было выехать от 120 до 1400 добровольцев. Формированием батальонов часто занимались заместители губернаторов (вице-губернаторы) по внутренней политике. Финансирование при этом должно было идти из внебюджетных средств. Как правило, деньги вытрясались из местного предпринимательского сообщества».
По словам эксперта, к зарплатам по контракту с МО добровольцам БАРСов обычно идет региональная надбавка.
Ежемесячно добровольцы получают от 160 тысяч рублей. Также им нередко начисляется единоразовая выплата — от нескольких десятков до полутора сотен тысяч рублей.
Это нужно, чтобы человек сам мог докупить себе снаряжение, а также что-то оставил семье.
«Ситуация такова: если губернатор радеет за своих подведомственных, то он поднимает свои связи в МО и через них добивается нормального отношения армейцев, — рассказывает эксперт. — Но бывает, что у главы региона есть и более важные дела. Тогда подразделение нередко оказывается брошенным. Были случаи, когда кадровые не только не выделяли средства связи или боеприпасы, но даже не давали свои позывные для взаимодействия. Обычно о добровольцах вспоминают тогда, когда нужно заткнуть образовавшуюся дырку в обороне. Тогда их кидают в самую мясорубку. Подчас — без поддержки соседей по линии обороны, которые к этому моменту могут получить приказ отступать».
Если перед командиром стоит выбор — поберечь собственных подчиненных или неизвестных добровольцев, — обычно на смерть отправляют вторых. Так, по данным нашего источника, произошло на лиманском направлении с добробатом из Хабаровского края, оставленном в заслоне и понесшим значительные потери.
Собеседнику «Новой-Европа» известны случаи, когда в подразделениях появлялись «мертвые души»: региональные функционеры вносили в списки личного состава свои фамилии, но на войну не ехали — зато потом получали статус участника боевых действий.
Компенсации любят тишину
Если раньше во многих регионах губернаторы выкладывали списки погибших земляков, то после многочисленных расследований оппозиционной прессы было принято решение не давать информацию о потерях, а похороны осуществлять непублично. С родственниками проводят разъяснительную работу о том, что о горе лучше особенно не рассказывать. Как правило, от этого могут зависеть выплаты и дальнейшая поддержка власти.
Интересно, что точных данных по добровольческим соединениям в России, судя по всему, нет ни у министерства обороны, ни у администрации президента, ни у других ведомств. По подсчетам «Новой-Европа», всего региональные добровольческие батальоны могли поставить на фронт от 10 до 15 тысяч штыков. После начала мобилизации всю историю с добровольцами начали сворачивать. Но отдельные подразделения вроде крымского «полу-ЧВК» продолжают поддерживать в боеспособном состоянии.