Расхищение Европы. Владислав Иноземцев о том, чем Запад может ответить на национализацию своих активов в России
В середине июля Владимир Путин специальным указом передал «во временное управление» Росимуществу российские активы двух крупных европейских компаний — французской Danone и датской Carlsberg. Обе объединяло как то, что их присутствие в России было гораздо значительнее, чем у большинства транснациональных компаний (у Danone на Россию приходилось около 5% выручки, у Carlsberg — не менее 10%), так и то, что обе уже нашли покупателей на свои российские активы и почти оформили сделки по их отчуждению. Эта масштабная экспроприация (совокупные инвестиции Danone с момента прихода компании на наш рынок составили около $2 млрд, Carlsberg — более $1 млрд) запустила новый виток процесса, который я еще весной этого года назвал самым масштабным грабежом иностранных инвесторов из всех известных истории.
«Краткое содержание предыдущих серий» я изложил без малого четыре месяца назад. Но тогда Кремль пытался ограничиться выдавливанием инвесторов из страны путем принуждения их к продаже активов «специально обученным людям» за несколько процентов реальной стоимости и начислением издевательского налога на эту мизерную выручку. Такая схема по состоянию на апрель 2023 года помогла «отжать» собственности на $30-34 млрд (или в 30 раз больше, чем правительство заработало на приснопамятных «залоговых аукционах» 1996 года и в пять раз больше, чем транснациональные корпорации потеряли в Венесуэле от действий Чавеса и Мадуро).
И эта схема стала своего рода кремлевским know-how, так как, будучи по своей сути национализацией, подавала сделки как заключенные «добровольно» и тем сводила на нет возможность их оспорить (что собственники делают практически при любой национализации и получают решения, требующие компенсации от соответствующих правительств; вопрос о том, исполняются они или нет, оставим пока за скобками). Однако аппетит к кремлевскому вору приходил во время еды, а захваченные активы были столь нужны для задабривания близкого к трону бизнеса, что переход к нынешним формам отъема собственности был делом времени.