«Нет, он не еврей, он наш, местный». История репетитора Александра Шрамкова, который был вынужден уехать из страны
Александр по образованию — физик-теоретик. Окончив вуз в Харькове, он вернулся в свой небольшой поселок и последние 10 лет работал в онлайн-школах репетитором — готовил подростков к ЕГЭ и олимпиадам.
«Моя молодость пришлась на годы, когда политика в стране была очень активна, — рассказывает он. — Когда я еще жил и учился в Харькове, там были выборы народных депутатов СССР. Мы выдвинули своего кандидата. Когда его не допустили, преподаватели и студенты спонтанно собрались в университете и провели большой митинг. Тогда власть с нами согласилась! Когда люди проголосовали против кандидатов от власти, выборы признали несостоявшимися и провели заново».
В родной Волоконовке у Александра началась уже совсем другая жизнь с бытовыми заботами и проблемами. Он понемногу следил, что происходит в стране, слушал «Эхо Москвы» и старался никому не навязывать свои взгляды. В январе 2021 года, когда арестовали Алексея Навального, Александр вышел на митинг — впервые за много лет. И разочарованно обнаружил, что на него почти никто не пришел.
«Ты, наверное, еврей»
О начале войны с Украиной жители Волоконовки узнали одними из первых. С раннего утра 24 февраля в доме Александра задрожали стекла — над домом в сторону границы летели военные самолеты и вертолеты. Так низко, что, казалось, сейчас врежутся в дома. Вскоре раздался звонок: «Александр, вас беспокоят из военкомата. Вы же видите, что происходит. Вы, пожалуйста, никуда не уезжайте».
«Обязательно уеду», — ответил Шрамков.
«Они посмеялись на том конце провода. До сих пор не знаю, что это было — может, чья-то злая шутка».
Недалеко от Волоконовки размещали российских солдат. В первые дни войны они будто сами не могли поверить в происходящее. Александр рассказывает, что военные начали продавать свои сухпайки:
«У одного моего знакомого весь подвал был ими набит. А потом, когда уже начались инициативы, мол, нужно помочь нашим солдатам, этот знакомый, рассмеялся: „Можно я часть своих сухпайков, которые мне там за копейки прапорщик продал, им верну?"»
В родном поселке Шрамков выходил на улицу с плакатом «Нет войне». Люди, в основном, безучастно проходили мимо: «Будто нет никакой войны и над нами не летят бомбить Харьков военные самолеты, — сокрушается он. — Один мужик, конкретный „патриот“, привязался ко мне и начал доказывать, что я не прав, вызвал полицию. Они поговорили со мной и ушли. Другой подошел при полицейских и сказал: „Ты, наверное, еврей“. Полицейский проверил у меня документы и ответил: „Нет, он не еврей, он наш, местный“».
Вскоре Александр повесил на своем доме большой баннер — с теми же словами, что и на плакате.