«Будешь у меня родную землю в окопах целовать!» Как за окрашенные волосы получить протокол о «дискредитации» и повестку в военкомат

«Никогда не скрывал, что я — трансгендерный молодой человек»

С раннего детства я воспринимаю себя как парня. Помню, в седьмом классе попросил одноклассников не обращаться ко мне в женском гендере. Несмотря на непростые отношения с одноклассниками, они это приняли. Меня никогда не буллили, даже каждый сентябрь выбирали старостой.

Я никогда не скрывал, что я — трансгендерный молодой человек, ни от кого не прятался. Конечно, я не говорю при встрече: «Здравствуйте, я — трансгендер», — но если заходит об этом разговор, ничего не скрываю.

В семнадцать лет я пошел к специалисту. Она сказала, что будет моим ведущим психотерапевтом, попросила прийти, когда исполнится восемнадцать и оставила свой телефон. Дома я показал матери, она еще была жива, эту бумагу. Мама никак не могла это принять. Она позвонила психотерапевту и накричала на нее.

Мать умерла, когда мне было 18 лет. Ее погубила пьянка. Незадолго до смерти ей поставили диагноз «сахарный диабет». Она забила на лечение, не выходила из квартиры, пила водку. Это случилось в начале июня, когда я поступал в МГУ на физфак. С утра учил физику, потом пошел погулять с подругой. Вернулся поздно вечером, опять сел учиться. Помню, к ней подошла бабушка. Позвала меня. На ней уже были трупные пятна. «Скорой» оставалось только констатировать смерть.

В девятнадцать лет я поехал в Питер, потому что там была более дешевая комиссия [по трансгендерному переходу], которая не требовала лишних анализов. Тогда ее возглавлял Дмитрий Дмитриевич Исаев , его уже нет в живых. Там я получил справку, по которой можно пожизненно получать гормоны. Паспорт и СНИЛС я поменял в июне 2023 года, за два месяца до этого эндокринолог поставил мне диагноз «женская форма транссексуализма» и выписал гормоны.