Протест на выжженном поле. Как экоактивисты в России пытаются спасать природу вопреки репрессиям
Действия строителей многократно приводили к столкновениям с экоактивистами и местными жителями. В конце февраля защитникам природы дважды удалось отстоять лес от сотрудников «Мосгаза», бродивших в окрестностях с бензопилами, и работников «Стройстандарта», пытающихся установить арки с надписью «Добро пожаловать». Ни у тех, ни у других не оказалось разрешения на проведение работ, поэтому полиция встала на сторону экоактивистов.
По всей Москве группы активистов пытаются защищать свои парки от застройщиков и «благоустройства», они объединились в общегородское движение saveООПТ, которое пытается противостоять собянинской реформе.
Активисты собирают подписи в Новокосино, Теплом Стане, Крылатском, долине реки Сетунь и других районах — там, где есть парки, которые рискуют оказаться уничтоженными, если не предать ситуацию огласке. Все заявки на митинги предсказуемым образом были отклонены из-за до сих пор действующих в Москве коронавирусных ограничений. «Перед нами стоит выбор: не делать ничего либо делать это. Даже если нам не удастся отменить ликвидацию ООПТ, сбор подписей сплотит нас и не даст людям забыть, что они не одни видят весь этот кошмар», — говорят активисты.
Экозащитники из организации «Земля касается каждого» предлагают писать в Генпрокуратуру с просьбой оспорить постановление о ликвидации ООПТ как противоречащее федеральному законодательству. Впрочем, ранее попытки добиться этого через суд провалились.
«При нынешних темпах „освоения“ природы Москве как городу, в котором можно комфортно жить, не задумываясь о здоровье детей и собственных болезнях, вызванных плохой экологией, осталось лет двадцать, — делится опасениями экоактивист Дмитрий Морозов. — Центру — меньше, лет десять. К тому времени там не останется никакой полноценной экосферы, только подстриженные газоны и скверы, в которых убиваются насекомые, не гнездятся птицы и не живут никакие звери. Это не природа, а ее имитация, и вот такой имитацией Москву постепенно покрывают полностью».
Как власти борются с экологами
«До 2022 года экологическое движение России имело много возможностей, — говорит Морозов. — Люди перекрывали дороги, устраивали пикеты, проводили в местные парламенты своих депутатов, блокировали застройку… Вспомним хотя бы Шиес. Ощущение, что всего этого больше нельзя, наступило после Троицкого леса».
Повальная протестная мобилизация жителей района, сотни съезжавшихся по выходным со всей Москвы на помощь к ним активистов, силовые столкновения между «народными дружинами» и нанятыми застройщиком «титушками», яркие репортажи независимых СМИ — это был тот формат экологического протеста, к которому вся страна привыкла, начиная с химкинской кампании.
Дальше начались репрессии со стороны властей, хотя и еще мягкие по российским меркам: людей задерживали по «митинговым» статьям, оставляя на ночь в отделении полиции, штрафовали (на защитников Троицкого леса составили свыше 200 протоколов об административных правонарушениях), арестовывали на несколько суток. 14 февраля Троицкий суд назначил пятерым защитникам леса до 9 суток ареста, а потом началась война, и, как вспоминает Морозов, стало понятно, что эпоха массовых экопротестов в РФ завершилась.
Экологическое движение эффективно, когда состоит из профессионального экспертного сообщества и уличных активистов, поясняет сопредседатель Российского социально-экологического союза Виталий Серветник. Первые занимаются мониторингом опасных проектов и могут останавливать их на ранней стадии. Вторые останавливают технику собственными телами, разговаривают с соседями и вступают с представителями власти или застройщиками в силовое противостояние.
Поскольку за последние годы природоохранные организации регулярно признавались «иноагентамми» либо «нежелательными» организациями, экологические конфликты чаще всего смещаются на стадию физического противостояния. При этом попытки уличного протеста караются применением митингового законодательства, штрафами или административными арестами.
С началом полномасштабной войны экологов принялись обвинять в том, что те действуют в интересах Запада и Украины, «раскачивая лодку» в период «судьбоносных» для истории страны событий. Административных задержаний становится все меньше: люди слишком запуганы, чтобы участвовать в какой бы то ни было гражданской активности.
При этом каждый месяц к экоактивистам в разных регионах России применяются всевозможные формы давления от избиений и порчи имущества до заведения уголовных дел, клеймения «иностранным агентом» и применения карательной психиатрии.
В 2024 году специалисты Эколого-кризисной группы, созданной при участии Российского социально-экологического союза и движения «Нам здесь жить!», зафиксировали 95 новых эпизодов давления в отношении 72 экоактивистов, 15 инициативных групп и 5 экологических организаций в 27 регионах страны. Регионом-лидером по числу конфликтных эпизодов на протяжении всех пяти лет, которые эксперты занимаются этим мониторингом, остается Москва.
Второе место в 2024 году занял Башкортостан, где власти жестко расправились с защитником шихана Куштау Фаилем Алсыновым, отправив его на четыре года в колонию за «разжигание межнациональной розни», затем сроки получили и те, кто выходил на акции в его поддержку. Третье место — у Московской области, здесь же произошло больше всего нападений с применением насилия (6 эпизодов).
«В Москве и области сталкиваются интересы застройщиков, для которых остается все меньше ресурсов, и жителей, настроенных более активно, чем в среднем по стране, и готовых отстаивать то, что для них ценно», — поясняет Виталий Серветник.
Параллельно с этим идет ужесточение репрессий по уголовным статьям: в последние годы специалисты экологического мониторинга наблюдали увеличение сроков едва ли не вдвое. Например, 7 лет и 6 месяцев лишения свободы и штраф в 30 млн рублей получил в 2024 году по обвинению в посредничестве в передаче взятки экоактивист и юрист из Пятигорска Сергей Легкобитов, настаивающий, что дело против него полностью сфабриковано из-за участия в протестах против застройки горы Машук.