Мы сеем смирение, чтобы пожинать власть: краткая история бразильского фанка
О том, почему громкая музыка из тик-тока — это намного больше, чем просто шум, рассказывает музыкальный критик Александр Глазков
Все 2020-е годы байле-фанк находится в центре глобальной музыкальной культуры. У главной звезды жанра Anitta 35 миллионов слушателей в Spotify ежемесячно. Басовитые хиты бразильского фонка, порожденного экспериментальными вариантами фанка, стали стандартным сопровождением разных коротких видео. А узнаваемый ударный ритм «бум-ча-ча бум-ча» звучит и в российских, и международных чартовых хитах. В десятках микростилей фанка, которые формировались последние 40 лет в разных штатах Бразилии, легко потеряться, поэтому мы решили разобраться в истории этого явления.
Perito открывает новый набор в книжный клуб «После слов» — для тех, кто хочет лучше понять, как устроен мир, в котором мы живём.
В этот раз открыты сразу две программы. Первая приглашает в путешествие по Нигерии, Вьетнаму, США и Южной Корее — через книги Чимаманды Адичи и Вьет Тхань Нгуена. Вторая — это истории с Карибов, из Бирмы, Индии и Японии, которые мы прочитаем вместе с Амитавом Гошем, Юко Цусимой и загадочным третьим автором.
Первая группа стартует 15 сентября, вторая — 29 сентября. Количество мест ограничено. Подробности и запись — на сайте.
Почему байле, почему фанк?
Выражение «байле-фанк» появилось на полтора десятилетия раньше, чем одноименный музыкальный жанр, в начале 1970-х. Так называли вечеринки в фавелах Рио-де-Жанейро, где ставили свежую танцевальную музыку из США, преимущественно черных артистов. Ими были Джеймс Браун, Kool & The Gang и другие, менее известные представители американского фанка. Скоро жители фавел привыкли называть этим словом все, что звучало на местных тусовках. Слово «байле» значит просто «танцы»; если перевести все вместе, получится «фанк-вечеринка».
Интерес жителей фавел к «черной» музыке возник не на пустом месте. В стране до сих пор много системного расизма. Исследование 2021 года показало, что среди белого населения Бразилии доля бедных составляла 18,6%, а среди черных людей и тех, кто родился в смешанных семьях, — больше 34 и 38% соответственно. Неудивительно, что в 1970-х в стране была распространена идея Black Power, шумевшая в США с середины 1960-х благодаря последователям радикального борца за права чернокожих Малколма Икса. Вместе с идеей с севера пришла и музыка.
Со временем звучание вечеринок в Рио стало меняться, неизменным оставалась только его «черное» происхождение. К концу десятилетия на танцплощадках вовсю гремело диско, тогда же в город начал проникать хип-хоп, а к середине 1980-х бразильских диджеев массово увлек новый поджанр из штата Флорида — майами-бэйс. Шустрые биты драм-машины с наложенной навязчивой синтезаторной мелодией и веселой начиткой рэперов о прелестях женских тел — это, например, вся дискография рэп-группы 2 Live Crew. Именно в этой музыке берет свое начало фанк-кариока (словом «кариока» местные жители обозначают все, что касается их родного Рио-де-Жанейро), который начали играть молодые диджеи DJ Marlboro и Grandmaster Raphael. Через несколько лет DJ Marlboro стал одной из самых узнаваемых фигур во всей истории бразильского фанка.
С 1986 по 1989 год треки жанра почти не отличались от своих североамериканских прототипов. Диджеи ставили инструменталы, «срезанные» с пластинок рэперов из Майами, а местные эмси (или фанкейро) читали под них схожие по ритму с оригиналом куплеты на португальском. Отличалось лишь лирическое содержание: либо это были элегии о тяжелой жизни в бразильских трущобах, либо юмористические зарисовки.
Шутки жителей фавел могут показаться излишне циничными и суровыми, но выживание в таких кварталах требует жесткости и напора во всем. Так, композиция «Melô da Mulher Feia» MC Abdullah, выпущенная на первом официальном жанровом сборнике «Funk Brasil» в 1989 году, построена на высмеивании «уродливой девушки, пахнущей как стервятник», пытающейся подкатить к лирическому герою. Другой пример — «Melô do Bêbado» MC Batata, в которой от первого лица рассказывается история помешанного на кашасе алкоголика, чья зависимость возникла на почве детской травмы.
Попса и банды
Чтобы лучше понять, в каких условиях пришлось развиваться байле-фанку, нужно разобраться, в каких отношениях жители фавел находятся с государством.
В самом существовании фавел виноваты исключительно бразильские власти с их безответственной жилищной политикой. Программы переселения городских жителей из самостройных трущоб появились в стране еще в середине XX века, но их едва ли можно назвать успешными. Одна из самых прославленных фавел Рио-де-Жанейро, Сидаде-де-Деуш, известная по фильму «Город Бога», началась с постройки социального жилья на западе города в середине 1960-х. Работы в районе быстро прекратились, инфраструктуру так и не провели, а люди в новых домах уже жили. Пришлось обустраивать быт своими силами без надежды на помощь государства.
Фавелы представляют собой экономики, отделенные от остального городского пространства, мини-города, которые управляются местными силами без участия государственных служб, в том числе и полиции.
Разумеется, из-за отсутствия государственного контроля в бразильских трущобах распространены бандитизм и наркоторговля. Власти страны пытаются решить эти проблемы, но в процессе прибегают к чрезвычайно жестоким методам. Полицейские спецотряды регулярно проводят вооруженные штурмы фавел, занятых бандитскими группировками; в 2018 году в результате этих действий только в Рио-де-Жанейро были убиты 1075 человек. Среди них — невинные подростки и как минимум одна молодая мать. Само проживание человека в фавелах оказывается поводом для его стигматизации со стороны государства, а то и даже рассмотрения в качестве угрозы, даже если этот человек не имеет никакой связи с преступными сообществами.
Такое отношение государства к уже угнетенному бедностью слою населения не располагает к ответной любви. И байле-фанк — громкая, энергичная и легкая в производстве музыка — становится не просто музыкальным спутником вечеринок, но политическим оружием, которое дает возможность говорить о своей тяжелой жизни тем, кто обычно лишен голоса.
Немудрено, что песни в этом жанре было тяжело поставить на радио в Рио-де-Жанейро. Причиной служил формальный запрет в эфире обсценной лексики, которой фанк-артисты не брезговали. Тогда DJ Marlboro решил пойти на ухищрение. В начале 1990-х он создал подстиль фанка, названный фанк-мелоди, или мелодичный фанк. Тексты про любовь, напеваемые поверх чуть более мягкого инструментала, чем в обычном фанке-кариоке. Помимо легальных релизов, в народе часто ходили «настоящие» версии песен, тексты которых уже вовсю блистали пошлятиной. Первыми большими звездами фанка-мелоди были MC Marcinho и Claudinho & Buchecha.
В противовес новому коммерческому стилю в середине 1990-х стал формироваться стиль фанк-пробидэу (funk proibidão), или запрещенный фанк. Назван он так во многом потому, что исполняющие его авторы практически не выпускали свои песни официально. Полицейские могли преследовать артистов даже за версию трека, лишенную опасных слов. В оригинале же песни делались по заказу банд с просьбой восхваления их членов и деятельности; как правило, кроме примитивного драм-лупа и звуков огнестрела, голосу эмси в них ничего не мешало. Особенно в деле фанк-пропаганды преуспела известная группировка Comando Vermelho («Красная команда»), композиции о которой продолжают набирать миллионы прослушиваний даже в эпоху ютуба.
«В секторе Газа только смертники, на войне все или ничего.
Несколько титановых магазинов, бронежилет —
Мы идем на трассу, чтобы совершить ограбление.
На мне Rolex, 600 колец, импортные духи, пистолет в кобуре.
Женщина, золото и власть — мы побеждаем в бою.
Нам не нужен кредит, мы за все платим наличными.
Это Ecko, Lacoste, Oakley, несколько футболок команд.
Те, кто снаружи, даже думают, что легко зарабатывать на жизнь преступностью.
Мы сеем смирение, чтобы пожинать власть, награда приходит вскоре.
Мы не преступники, потому что создаем закон.
Мы правы ради права, мы не приемлем трусости.
Не каждый может прийти и обрести моральный кайф»
faixa de gasa familia dv aliados do comando vermelho
К записи треков, посвященных романтизации убийств и грабежей, привлекали даже детей и подростков. Так, в 2013 году в сеть попал сборник треков шестнадцатилетнего MC Vitinho, первые из которых он записал еще в тринадцать.
Поджанр берет начало, как считается, с трека дуэта Cidinha e Doca «Rap das Armas» 1995 года, в котором авторы поют о неприступности для полиции фавелы на холме Морру-ду-Денди. Несколько иронично, что группа не менее известна благодаря своей композиции «Rap da Felicidade», в которой герой мечтает о счастливой и спокойной жизни в фавелах, избавленных от насилия. Эта история показывает настоящее положение артиста в байле-фанке. Он не то чтобы вольный творец, но работает как ремесленник: пишет на темы, которые будут откликаться в обществе или непосредственно оплачиваться.
«Что фавелы опасны, что жить там нехорошо.
Их общество в целом жестко критикует.
Но насилие царит в каждом уголке города
Из-за недостатка образования и информации.
Люди покупают оружие и боеприпасы,
Но ввязываются в любую драку или неприятности,
Чувствуя себя защищенными с оружием в руках»
Rap das Armas, Junior e Leonardo, DJ Marlboro
Выход в мир и интернет-революция
Мировая публика узнала о байле-фанке и, в частности, о фанке-проибидэу (показателен выход жанровой компиляции на лейбле Sublime Frequencies, расположенном в Сиэтле) вместе с распространением интернета в начале — середине 2000-х. На танцполах европейских клубов часто можно было услышать трек бразильской фанк-группы Bonde do Tigrão «Tchu Tchuca» (сегодня на волне интереса к жанру мотив этой песни часто переосмысляется), а одной из первых удачных попыток адаптировать стиль к английскому языку стал хит «Bucky Done Gun» авторства британо-тамильской исполнительницы M.I.A. и американского продюсера Diplo.
За несколько лет до международного успеха в байле-фанке случилась одна звуковая перемена, благодаря которой жанр полностью оторвался от клейма локальной вариации майами-бэйса и приобрел современный вид. Устав от механического ритма драм-машины, который фанк-продюсеры позаимствовали с записи «8 Volt Mix» (вольт-микс) вместе с диджеями из Майами, молодые энтузиасты DJ Luciano и DJ Cabide в конце 1990-х решили поэкспериментировать с семплированием традиционного для бразильской музыки барабана атабаке. В результате получился оживленный бит, по которому теперь принято узнавать бразильский жанр по всему миру: бум-ча-ча бум-ча. В начале 2000-х он быстро завоевал место в сердцах слушателей и авторов фанка, сначала в виде комбинации с ритмом вольт-микса, а после абсолютно автономно. Найти в современных треках чистый вольт-микс в байле-фанке довольно сложно, да и в объединении с тамборзэо («ударами барабана») этот драм-луп используется лишь как стилизация под старый звук.
Параллельно внедрению тамборзэо на смену мягким романтичным текстам в фанк-мелоди пришла провокационно сексуализированная лирика. В Бразилии это направление называют фанк-путерия («распутный фанк») и оно продолжает набирать популярность. О сексе в этом жанре поют в равной степени мужчины и женщины. Это может быть способом эмансипации: говоря о собственной привлекательности, женщины возвращают себе речь и агентность в мире, где мужчины воспринимают их только как сексуальные объекты или домохозяек. Классический пример — трек «Orgia» фанкейры (женщина-эмси в байле-фанке) Tati Quebra-Barraco и группы Bonde do Tigrão. По незамысловатому сюжету парни из группы зовут Тати на групповой секс, а фанкейра кокетливо и несколько горделиво заявляет, что ее сперва надо суметь соблазнить. Леандриньо Мораес, участник Bonde do Tigrão, пытается сделать это во второй половине песни. «Если я прорвусь в твою лачугу (Barraco), ты полюбишь мои шалости // А потом скажешь подругам, что с [Bonde do] Tigrão спать — восторг».
Вместе с ростом популярности байле-фанка в 2000-х усилился и контроль за фанк-вечеринками со стороны государства. Для музыкальной сцены в Рио-де-Жанейро, которая оставалась центром фанк-музыки, это был страшный удар, ведь именно на вечеринках фанкейры исполняли нецензурные версии своих хитов, практически недоступные на носителях. «Фанк живет под диктатурой», — сетовал Карлос Паломбини, профессор музыкологии Федерального университета Минас-Жерайса. Оккупация и зачистка множества фавел Рио-де-Жанейро в преддверии чемпионата мира по футболу 2014 года также замедлили развитие музыкальной культуры в штате.
В этот же период географический центр байле-фанка начал перемещаться в Сан-Паулу, население которого примерно в два с половиной раза больше, чем население Рио-де-Жанейро. Пока завязанный на офлайн-мероприятиях фанк-кариока незаметно угасал под гнетом государства, представители фанка-паулисты (фанка из Сан-Паулу) взлетали на ютубе. В начале 2010-х достаточно было просто выкладывать свои треки с простым визуализатором на платформу, чтобы получать хорошую монетизацию, — видеохостинг тогда еще не был переполнен контентом. Впрочем, лучшая реклама для музыки на ютубе — это клипы, которые в байле-фанке если и были, то совершенно кустарные. Исправлять эту ситуацию принялся, например, проект KondZilla, на канале которого выходили профессиональные видеосопровождения ко многим фанк-хитам 2010-х годов.
Музыкальное и лирическое содержание раннего фанка-паулисты, известного как фанк-остентансэу («показушный фанк»), находит интересную границу между традицией и революцией. С одной стороны, в жанре появляется принципиально новый разговор о разного рода роскоши, о которой в фавелах раньше никто и помыслить не мог. С другой стороны, география вдохновения остается неизменной: корни фанка-остентансэу восходят к североамериканскому поп-рэпу и электрохопу конца 2000-х ровно настолько же, насколько корни бразильского фанка восходят к майами-бэйсу. Особо яркий пример стилизаторства в жанре — хит MC Rodolfinho «Novinha», который при фоновом прослушивании легко счесть за какой-нибудь подзабытый би-сайд из старого альбома рэпера Pitbull.
Конечно, назвать фанк-остентансэу полной калькой с музыки США было бы несправедливо. Так, наиболее известный образчик жанра, «Plaque de 100» MC Guimê, очень интересен с точки зрения бита. В 2012 году фанку-паулисте все еще была важна песенная структура с упором на речитатив, однако к концу десятилетия постоянные мутации в музыкальном продакшене приведут к инверсии отношений бит/фанкейро. Важнее станет не то, о чем в песне поется, а то, как песня звучит.
Прямой ритм фанка-автомотиву («автоматический фанк»), пробивающий стены бит-агрессиву («агрессивный бит»), усложненная перкуссия ритмады, жуткая атмосфера бита-брушария (beat bruxaria, «колдовской бит») — такими характеристиками наполнена музыка, звучащая на просторах фавел Сан-Паулу с конца 2010-х.