Дата

Автор

Скрыт

Источник

Холод

Сохранённая копия

Internet Archive

Original Material

Я прошла через групповой секс в наркопритоне

Софья Назарова (фамилия изменена по просьбе героини) три года употребляла наркотики. Она врала близким, крала деньги на работе и занималась сексом ради дозы. В 2023 году, когда ей было 23 года, у нее случилась передозировка и она попала в психиатрическую больницу, а потом в центр реабилитации. Теперь Назарова не употребляет больше полутора лет. Она рассказала «Холоду», почему считает, что зависимость с ней навсегда, и как она научилась с ней справляться.

Годами я скрывала свою зависимость, а однажды чуть не умерла от передоза. Теперь я в завязке и помогаю «трудным» подросткам

Это вторая часть истории. Начало читайте здесь.

Помогите «Холоду» рассказывать человеческие истории

Мы ставим в центр своей журналистики человека и рассказываем о людях, которые сталкиваются с несправедливостью, но не теряют духа и продолжают бороться за свои права и свободы. Чтобы и дальше освещать человеческие истории, нам нужна поддержка читателей — благодаря вашим пожертвованиям мы продолжаем работать, несмотря на давление государства.

Зарубежная карта
Карта РФ ↘︎
Patreon ↘︎
Перевод
Крипта
PayPal ↘︎
Ежемесячно
Разово
10 €
20 €
50 €
Другая

Введите сумму (€)

ФИО

Эл. почта для чека и отчетов

Поддержать ежемесячно — 20 €

10 €
50 €
100 €
Другая

Введите сумму (€)

ФИО

Эл. почта для чека и отчетов

Поддержать разово — 50 €

Банк РФ
Зарубежный банк

Номер карты:

5536 9138 6472 8742

Скопировано!

Получатель:

Taisiya Bekbulatova

Скопировано!

Получатель:

Projektas Šaltis

Скопировано!

Номер счёта:

LT613500010016198323

Скопировано!

SWIFT BIC:

EVIULT2VXXX

Скопировано!

Банк:

Lietuvos Bankas (Bank of Lithuania)

Скопировано!

Комментарий-назанчение платежа:

Parama įstatymų numatytais tikslais (be konkretaus tikslo)

Скопировано!

Просим вас указывать комментарий, чтобы мы могли точно определять поступление средств. Фраза переводится так: «Поддержка в уставных целях (без конкретной цели)».

Сумма: €

Пожертвовать

Совершая пожертвование, вы принимаете политику конфиденциальности

Вскоре я перестала получать кайф, когда нюхала наркотики. Меня это напугало. Сколько бы я ни приняла, у меня не получалось добиться эффекта, который был вначале. Соупотребители предложили вводить наркотики внутривенно. Помня свой первый опыт, я отказалась, но они меня убедили, что знают, как правильно. После этого я начала колоться. Так продолжалось еще год.

Первое время, как мне казалось, я занималась «контролируемым употреблением» и пыталась минимизировать ущерб: всегда носила с собой футляр от очков, в котором лежали подписанные шприцы, салфетки и ложка. Когда я приходила в притон, я всем говорила: «Кого увижу в метре от своего чехла, того ждут необратимые последствия».

Я занималась сексом за наркотики Три года скрывала употребление от близких и считала, что я не такая, как другие зависимые Общество7 минут чтения

Я ставила таймер, чтобы засечь ровно полчаса, и только потом употребляла снова. Благодаря медицинскому образованию я хорошо знала, как устроен организм и кровеносная система — это помогало находить места, куда можно колоться. Если я боялась, что следы на руках заметят, то делала инъекции в ноги.

Я видела, что некоторые наркозависимые колются уже использованными иглами: кто-то кипятил их, кто-то — обрабатывал мочой. Помню, я смотрела на них и думала: «Вот вы дураки, надо — как я». Я была уверена, что самая умная — ведь я оберегаю себя от передозировки. Мне казалось, что остальные — конченые, а я — нормальная.

Я никогда не признавала себя зависимой, а слово «наркоманка» я воспринимала как оскорбление. Я говорила: «Наркоманы — это те, кто валяются под забором и в канавах, тащат вещи из квартиры. А я не такая». Я всегда искала наркоманов хуже себя: когда нюхала, я думала: «Ну я же не колюсь». А когда стала колоться, придумывала новые аргументы.

Обитатели притонов

Это был безумный период: меня не волновало, в какой компании я нахожусь, и я просто могла прийти в притон (квартиру барыги, где можно было оставаться сколько хочешь, пока платишь за дозы) с 15 людьми — лишь бы там были наркотики.

В фильмах притоны часто выглядят как уютные коммуналки с дымом и неоновым светом, где сидит пара человек под веществами. На самом деле это очень страшное место — мрачнее фильмов Балабанова в несколько раз.

Однажды на моих глазах человек умирал от передозировки, но никто не вызвал ему скорую — боялись, что приедет полиция. Его просто отнесли в другую комнату, чтобы он не портил кайф другим. В тот момент я сидела и думала не о том, что человеку плохо, а что нужно пошариться по его карманам, когда он потеряет сознание — вдруг там что-то будет. В итоге этому парню оказали минимальную помощь — дали таблетки и отправили домой на такси. Больше в притоне я его не видела.

В компании наркоманов, если с тобой происходит что-то плохое, все просто говорят: «Подожди, ты просто не поняла эффекта. Потерпи». От них не дождешься помощи. Даже если ты умираешь, тебя просто вынесут из комнаты или переложат на другой матрас.

Однажды я пришла в притон, где было много людей, употребляющих соли. Когда я собралась уходить, у двери стоял парень с ножом. Он думал, что снаружи облава и говорил: «Либо я сейчас вас всех порежу, либо себя, но никто отсюда не выйдет».

Хотите рассказать свою историю «Холоду»? Напишите нам!

В притонах я часто занималась сексом. Однажды там мне дали попробовать какие-то таблетки, а потом у меня был групповой секс с 10 людьми. После этого я лечила хламидиоз и трихомониаз (венерические заболевания. — Прим. «Холода»). Тогда я все еще состояла в отношениях, и мой молодой человек даже не догадывался обо всем.

Никто из моего неупотребляющего круга общения по-прежнему не знал о моей зависимости. Следы уколов я всегда замазывала тональным кремом и даже в жару носила вещи с длинными рукавами. Некоторые места уколов у меня гноились, потому что я не всегда обрабатывала руки и могла дважды ввести иглу в одно место. К счастью, у меня не дошло до «колодцев» — это такие ямки на руках у наркоманов.

Правда, у меня начало барахлить здоровье: на слизистой носа были язвы, портились зубы, стали выпадать волосы, щеки были постоянно впалые, губы искусаны, кожа зеленоватого оттенка с высыпаниями. Из-за наркотиков мне было трудно писать, и я могла терпеть несколько суток — почки просто не справлялись с нагрузкой. А еще я сильно похудела — с ростом 170 сантиметров я весила 45 килограммов.

Мне казалось, что все проблемы со здоровьем — лишь временные трудности. Я думала, что нужно сделать перерыв, и все наладится, а подлечусь я как-нибудь потом. Близкие стали задавать вопросы, но я отвечала, что у меня просто много работы, я нервничаю и устаю.

Из меня выдавливали мочу

Летом 2022 года я вернулась обратно в родной город (не называем по просьбе героини — Прим. «Холода»). Сначала я работала в кофейне, потом стажировалась на хирургическую медсестру. Я часто брала отгулы, и вскоре мне написали: «Можете больше не приезжать. Вы слишком безответственная». Тогда я устроилась барменом.

Я снова была рядом со своим партнером. Он казался идеальным, и я задумалась о том, чтобы бросить наркотики ради него. Даже сказала соупотребителям: «Я ухожу из вашей тусовки». Они мне не поверили.

«Белые женщины — люди третьего сорта» Тысячи британских девочек годами пичкали наркотиками и насиловали. Полиция все знала, но ничего не делала Мир19 минут чтения

Сначала я решила, что перестану употреблять с условного понедельника, но этот момент все никак не наступал. Вскоре я поняла, что бросать не буду — у меня ведь всегда хорошо получалось скрывать. Я нашла себе новую компанию и продолжала спать с людьми за наркотики. Мне приходилось скрывать все это от парня, но по-другому жить я просто не могла.

Моя зависимость влияла на близких: я намерено ссорилась с парнем, когда у меня не получалось найти причину принять наркотики. Я думала: «Сейчас он меня обидит — это будет повод».

Своих неупотребляющих друзей я превратила в созависимых, и какое-то время они практически жили моими проблемами. Я запиралась дома, ревела, писала им, что сейчас сделаю что-то с собой. Тогда друзья прибегали и успокаивали меня. Они пытались узнать, что со мной, и предлагали помощь, а я врала: «У меня просто депрессия».

Однажды я пришла на новоселье к своей подруге и ходила в туалет каждые полчаса, чтобы употребить. Тогда приятель посмотрел на меня и спросил: «Соня, что у тебя с глазами?» Зрачки были сильно расширены, но я сказала, что это из-за антидепрессантов, которые я принимала. Все поверили.

На третий год употребления я стала принимать наркотики при неупотребляющих людях. Я могла позвать к себе своих несовершеннолетних приятелей и сказать: «Я сейчас догонюсь при вас, вы только никому не говорите». Когда я гуляла с друзьями, я могла просто зайти в туалет, употребить и пойти дальше как ни в чем не бывало. Мне кажется, все догадывались, что я зависима, но, может быть, боялись меня спугнуть.

Секс под веществами был одной из самых больших моих ошибок

Весной 2023 года я начала употреблять прямо на работе. Сначала я уходила в туалет, чтобы принять наркотики, а однажды за пару часов до смены я употребила прямо за стойкой бара. Это попало на камеры — обо всем узнало начальство, а потом коллеги, друзья и мой молодой человек. Он расстался со мной, а многие близкие отвернулись.

Летом я нашла группы анонимных наркоманов в своем городе, но даже не решилась прийти на встречу. Однажды во время очередных отходов я попыталась убить себя: глубоко порезала руку, когда лежала в ванной. Я была атеисткой, но тогда подумала: «Господи, пожалуйста, избавь меня от всего, забери меня». Я позвонила подруге, она сразу приехала, перевязала мне руку полотенцем и вызвала скорую. Меня отвезли в больницу и зашили рану.

А через месяц у меня случилась передозировка — тогда мне было 23 года. За один раз я приняла очень много наркотиков с полной уверенностью, что выживу. Но неожиданно дыхание участилось, а потом я несколько раз упала в обморок. Меня пытались откачать в домашних условиях и делали искусственное дыхание. Тогда я не ходила в туалет около пяти суток, и из меня буквально выдавливали мочу, нажимая на живот. Когда я была еще в сознании, у меня промелькнула мысль: «Наконец-то все закончится».

Меня будто засунули в мясорубку

Меня смогли откачать, но на следующий день мне снова стало плохо, и я сказала об этом родителям. Они приехали ко мне домой и по моему виду поняли, что я употребляю. Они вызвали скорую, и меня отвезли в психиатрическую больницу. Там я провела 10 суток. Первые три дня температура держалась под 40 градусов, были судороги, и все ужасно болело. У меня подтвердились проблемы с почками и сердцем.

Помню, когда я лежала под капельницей, единственное, о чем думала, было: «Я выжила. Это значит, что после выписки я снова смогу употребить».

Для мамы это был сильный удар: уже второй ребенок, любимая дочь, наступила на те же грабли, что и сын. С братом тогда уже было все хорошо — родители в свое время положили его в первый попавшийся реабилитационный центр, а после этого он переехал в другой город и женился.

Самый богатый должник в мире Госдолг США приближается к критической отметке и угрожает всем странам мира. Все правда очень плохо? Экономика15 минут чтения

Мама много кричала, плакала и спрашивала, почему я не сказала ей раньше. Этот вопрос задавали мне все, но какой наркоман признается в том, что он употребляет?

Я ждала, когда меня наконец выпишут, но в последний день ко мне подошел врач и сказал, что мне придется продолжить лечение. Я не понимала, зачем это: ведь я — здоровый человек.

Из психиатрической больницы меня отвезли в наркологический диспансер, где я провела два месяца. Там проходили общие собрания, где мы делились своими мыслями и чувствами. Когда очередь дошла до меня, я представилась: «Меня зовут Софа». Социальный работник поправил меня: «Нет, ты — зависимая Софа». Я почувствовала себя просто отвратительно. Мне не хотелось называть себя зависимой, и я буквально проговаривала это через зубы. На следующих собраниях я иногда иронично представлялась как «независимая Софа».

Я считала, что все остальные — «алкоголики» и «наркоманы», которые заслуживают находиться здесь, а я тут по ошибке. Все эти два месяца я постоянно думала о наркотиках и не могла нормально спать: как только я засыпала, мой мозг прокручивал в голове сцены употребления и как мне хорошо от него.

Каждое воскресенье к нам приезжали люди с опытом зависимости и рассказывали о себе. Тогда я познакомилась с парнем, который был «чистым» уже 13 лет. Сначала я не поверила ему, но после лекции подошла пообщаться. Он дал мне визитку групповых встреч, на которые ходит.

После этого я решила посмотреть лекцию Валентины Новиковой (основательница реабилитационного центра по лечению наркомании и алкоголизма. — Прим. «Холода»), и меня зацепила фраза: «Зависимость — это хроническая, прогрессирующая и смертельная болезнь, которая стоит через запятую после онкологии и сахарного диабета». Тогда ко мне впервые пришло понимание: я не конченая, я просто болею.

Я опустилась на самое дно Меня избивали в семье, я еле окончила школу, сделала аборт и рано родила. Мой муж умер от передоза, а я попала в тюрьму за героин, но смогла выбраться Общество22 минуты чтения

Я поняла: моя зависимость — не столько про наркотики, сколько про деструктивный образ жизни и мышления. Несмотря на хорошее воспитание, я всегда выбирала что-то разрушительное для себя.

В итоге я начала больше общаться с социальными работниками, один из которых предложил мне реабилитационный центр. И в середине декабря 2023 года меня привезли туда — я должна была провести там полгода.

Каждый день у нас был анализ дня: мы записывали в тетрадку наши чувства и эмоции, и каждый раз я писала: «У меня все хорошо, мне все нравится, никакой тяги нет, домой я не хочу». Это все было ложью. Я хотела, чтобы эти полгода прошли быстрее: мне не нравился режим, не хотелось общаться с людьми на трезвую голову и проживать чувства.

Зависимость со мной на всю жизнь, но теперь я знаю, как с этим работать и справляться

Вскоре меня раскусили и попросили все переписать. Я, рыдая, сделала это, а потом зачитала: «Вы — твари, я хочу домой, меня все бесит. У меня все плохо, я устала от этого, мне тяжело быть трезвой, и я не хочу быть трезвой».

С тех пор я начала работать над собой. Это было очень тяжело: будто меня засунули в мясорубку, перекрутили в фарш и стали пытаться слепить заново.

«О, ты живая?»

В центре я провела год и два месяца. Сначала я расстроилась, что меня решили оставить так надолго, но теперь я понимаю, что это было необходимо. После этого я переехала в специальную квартиру от реабилитационного центра и начала постепенно адаптироваться.

Я успела отвыкнуть от людей, мне было страшно передвигаться по городу. Первые полтора месяца меня раздражали все звуки: разговоры, гул машин и шум города в целом. Это изматывало, и я приходила домой очень уставшая.

Я поднялась с самого дна Муж умер от передоза у меня на руках, я отсидела в тюрьме и чуть не потеряла дочь. Но смогла изменить себя и свою жизнь Общество19 минут чтения

Мне было страшно встретить знакомых, которые воспринимают меня как наркоманку — я боялась осуждения или насмешек. Когда я все-таки встречала кого-то из них, они говорили: «О, ты живая?». Или: «Ты очень хорошо выглядишь».

Люди, которые раньше, как мне казалось, считали меня маргинальной, стали тянуться ко мне. Я поняла, что могу быть интересной, когда трезвая, что у нас с ними много общего и мы можем общаться.

Раньше меня ничего не радовало, а теперь я могу получать удовольствие от мелочей: еды, общения, досуга. Я стала гулять, ходить в кино, устраивать посиделки с друзьями в кофейне и просто разговаривать. Но в некоторые районы я до сих пор избегаю заходить, потому что они для меня ассоциируются с наркотиками.

Я опрятно и ухожено выгляжу, набрала вес, хорошо питаюсь и слежу за собой. Самое главное — мне начала нравиться жизнь, я вижу у себя будущее. Я не строю большие планы, но у меня есть маленькие цели.

Я рада, что могу чувствовать что-то без допинга и измененного сознания. Сейчас я будто бы могу весь мир, все эмоции и события пропускать через себя. В то же время я понимаю, что совершала ужасные поступки, но хочу верить, что мой новый образ жизни и мои поступки сейчас — возмещение всего плохого, что я делала людям.

Пугает даже мысль о сексе

Я трезвая уже год и семь месяцев. Не скажу, что выздоровление проходит идеально гладко: меня иногда тянет к наркотикам. Но я справляюсь с этим. Бывает, я обижаюсь, злюсь, неправильно поступаю, но я всегда даю себе право на ошибку с условием, что я не наступлю на те же грабли, а сделаю выводы.

Я переехала в Барселону и купила квартиру мечты Риэлтор говорил, что «за эти копейки» мы здесь ничего не купим, но я умею торговаться. Теперь жду пенсии Общество8 минут чтения

Моя зависимость никуда не делась: она вместе со мной растет, взрослеет, становится умнее и легко может найти форточку, чтобы прорваться. В первый год после реабилитации я вступила в отношения, хотя этого рекомендовали не делать. Я пережила измену и очень болезненное расставание, после которого первая мысль была: «Сейчас пойду и употреблю». Тогда я сразу поехала на реабилитацию. На следующее утро я проснулась и подумала: «Слава богу, я трезвая».

Последствия от употребления, конечно же, все еще остались. Например, я понимаю, что секс под веществами был одной из самых больших моих ошибок. Сейчас, спустя полтора года без наркотиков, меня пугает даже мысль о трезвом сексе. Я не понимаю, как он должен проходить.

Сейчас я хожу на группы анонимных наркоманов — там я чувствую полное принятие и понимание, я могу быть собой. Я регулярно приезжаю в реабилитационный центр, но уже в качестве волонтера, чтобы помогать другим пациентам, а также выступаю в наркологическом диспансере. Мне кажется, что работа с зависимыми людьми — это мое. Я хочу верить, что не зря прошла весь тот путь, и мой опыт может быть кому-то полезен.

Я устроилась социальным работником в реабилитационный центр для несовершеннолетних — это как приют для детей из дисфункциональных семей, в которых родители употребляют. Раньше я думала, что мой потолок — это работа в медицине и общепите, но сейчас я понимаю, что хочу развиваться в области консультирования людей с зависимостями и психологии.

Меня как-то спросили: «Ты не боишься застрять в образе пост-рехабной наркоманки?» Но я не боюсь. Это не образ, а мои жизнь и опыт. Зависимость со мной на всю жизнь, но теперь я знаю, как с этим работать и справляться.

Я очень рада, что начала лечиться в 23 года, потому что во мне осталось что-то человеческое, что наркотики еще не успели убить. Я счастлива, что смогла выбраться из этого и дожить до 25 лет. И чувствую, что могу все и мне больше ничего не мешает.

Последний круиз На океанском лайнере прямо посреди детективной викторины произошло настоящее убийство

Криминал7 минут чтения

Я приняла себя как зависимую, как больного человека. Мне нельзя даже принимать антидепрессанты — это изменит мое сознание, и я вернусь к тому, что было. Я понимаю, что, если у меня будет срыв, он будет последним для меня — скорее всего я умру. Это как-то мотивирует.

Помогите «Холоду» рассказывать человеческие истории