Диплом за решеткой
Оказавшись в заключении, человек теряет не только свободу, но и возможность саморазвития. Мы редко задумываемся о том, что в таких условиях любое знание — от философии до иностранных языков — может стать единственным способом борьбы с деградацией и отчаянием. К счастью, пока еще существуют образовательные проекты, помогающие заключенным удаленно. «Такие дела» пообщались с их организаторами, волонтерами и самими «студентами»
Государство гарантирует доступ к образованию в заключении. Но часто этот доступ существует лишь на бумаге. Цензура, желание выслужиться перед начальством, лень, равнодушие, тюремный беспредел в конце концов — есть множество причин, почему заключенный остается без книги, без лекций и без знаний. Впрочем, даже если препятствий нет, образовательные возможности у учреждений ФСИН довольно скудны и включают преимущественно школьные знания и трудовые специальности.
Поэтому, когда речь заходит о высшем образовании или сложной дисциплине, в игру вступают волонтеры и правозащитники. Именно они восполняют дефицит, превращая камеру в аудиторию, а письма — в конспекты. Так, например, действует проект «Вольные слушатели».
Как он устроен, объяснила «Таким делам» основательница проекта Элина Новопашенная:
- Волонтеры связываются с политзаключенными, узнают их интересы и под эти интересы ищут преподавателей.
- Преподаватели — это выпускники и сотрудники топовых российских и международных вузов, таких как Колумбийский университет (США), Сорбонна и Школа Лувра (Франция). Все они работают на волонтерской основе.
- Занятия проходят по переписке. Учебники предоставляет проект.
По словам Эли, студенты больше всего хотят изучать иностранные языки. Но проблема в том, что письма на иностранных языках редко проходят цензуру. Некоторые заключенные хотят заниматься диалектологией, историей Древней Греции, архитектурой и физикой.
В процессе подготовки этого материала мы написали восьми заключенным, все они — студенты «Вольных слушателей». Ответ пришел пока от троих, а также от мамы двух братьев, которые находятся в заключении. Мы решили, что будет уместно поделиться полученными письмами: ничего тайного в них нет, а согласие на публикацию от заключенных есть.
Невольные слушатели
Ибрагим Оруджев, 2001 года рождения
Вместе с преподавателями проекта «Вольные слушатели» проходит курсы по французскому языку и физике, а также занимается самостоятельно. Задержан в ноябре 2023 года возле военкомата, где якобы фотографировал график работы учреждения, собираясь встать на учет. Позже ему предъявили обвинение в том, что он проводил разведку местности для дальнейшего поджога здания «коктейлем Молотова». Приговорен к 16 годам лишения свободы. Отбывает срок в ФКУ Т-2, известном как Владимирский централ.
Ибрагим Оруджев и фрагмент его письмаФото: соцсети героя «В настоящий момент я изучаю французский, английский, физику, математику. Времени для занятий не очень много, в основном вечер после работы. Основная сложность — цензура материалов на иностранных языках, процесс это нелегкий.
На состояние учеба влияет положительно: изучать что-то новое, двигаться вперед — всегда в кайф. Да и плюс повод к общению, к обмену впечатлениями. Физика с математикой прокачивают логику, мышление как процесс, а изучение иностранных языков сохраняет ощущение нового, помогает почувствовать себя где-то там)
По французскому надо где-то словарь достать. По английскому сделал себе карточки. Учу один стих известного англоязычного автора — завел тетрадь и письменно тренируюсь».
Дмитрий Давыденко, 2004 года рождения
Вместе с преподавателем проекта «Вольные слушатели» проходит курс по юриспруденции и защите прав человека. В январе 2023 года был задержан в Челябинской области (тогда ему было 18 лет). По версии следствия, Дмитрий вместе с двумя другими студентами якобы пытался совершить диверсию «с целью подрыва экономической безопасности и обороноспособности Российской Федерации». Приговорен к 13 годам колонии строгого режима с отбыванием первых пяти лет в тюрьме. Включен в список террористов и экстремистов Росфинмониторинга. В суде Давыденко заявил о пытках и избиениях при задержании. Отбывает срок в ФКУ СИЗО-4 ГУФСИН России по Свердловской области.
Дмитрий Давыденко и фрагмент его письмаФото: «Мемориал» «Почему юриспруденция? Может, из-за излишне развитого чувства справедливости, желания действовать. Кто-то мне сказал, что это юношеский максимализм, так или иначе <часть текста вырезана сотрудником ФСИН>.
Я сел в 18 лет, мое мировоззрение формировалось и формируется по сей день в застенках <часть текста вырезана сотрудником ФСИН>. Думаю, всем и так известен весь этот системный <часть текста вырезана сотрудником ФСИН>, а я вынужден в нем формироваться как личность. Соответственно, передо мной встал выбор: раствориться в <часть текста вырезана сотрудником ФСИН> или выступить против, а для этого нужны знания.
С доступом к учебным материалам серьезных трудностей не возникло, я получаю и книги, и при необходимости нужную статью в письме. Но есть и сложности — это время. То, что займет на свободе минуту поиска в интернете, для меня превращается в дни, недели, а то и месяцы ожидания.
Трудностей было достаточно, да и сейчас они не отступают — это целая орда терминов и густые заросли академического текста, сквозь которые нужно продираться. Но шаг за шагом, с помощью словаря и поддержки извне достигаются результаты. Из этих знаний и будет состоять моя жизнь и деятельность в обществе.
Я уже не могу, да и не хочу, как планировал до посадки, отучиться на строителя и реализовать себя в соответствующей профессии. При этом зная, что наверняка где-то сейчас 18-летнему парню за хулиганство угрожают изнасилованием и колотят его, требуя принять статью и сознаться, что он работает на иностранные спецслужбы. Для этого я и изучаю юриспруденцию — выступить против скотства».
Никита Коломийко, 2003 года рождения
Вместе с преподавателем проекта «Вольные слушатели» окончил курс по торговле и бизнесу. В апреле 2024 года признан виновным по статьям о прохождении обучения с целью осуществления теракта (статья 205.3 УК), о подготовке теракта группой лиц (пункт «а» части 2 статьи 205 с применением части 1 статьи 30 УК) и об участии в деятельности террористического сообщества (часть 2 статьи 205.4 УК). По версии следствия, Никита вместе с другими участниками планировал «совершить совместный насильственный захват власти в нарушение Конституции Российской Федерации путем нападения на сотрудников правоохранительных органов, военнослужащих, здания полиции, офисы партии “Единая Россия” и иные государственные учреждения». Приговорен к девяти годам колонии общего режима. Отбывает срок в ФКУ СИЗО-2 ГУФСИН России по Свердловской области.
Никита Коломийко и фрагмент его письмаФото: «Мемориал» «Честно, я немало удивился Вашему письму и очень благодарен Вам за возможность стать героем Вашей статьи. Я проходил курс по изучению вопросов открытия своего бизнеса, а именно — магазина по продаже винтажной одежды, так как я очень люблю винтажную, да и просто фирмовую одежду.
Окончив данный курс, я хотел взяться за изучение английского языка, и вот тут дело встало, не успев начаться. Местная администрация отказалась пропускать мне письма на иностранном языке, аргументировав это отсутствием переводчика в учреждении. Печально, но терпимо, будем стараться постигать иностранный язык по самоучителям)
Обучение чему-то новому помогает мне психологически. Во время прохождения заданий я отвлекаюсь от тюрьмы, от забот, которые присутствуют в этих условиях ежедневно. Сам факт того, что я узнаю что-то новое, мотивирует меня. Я понимаю, что я выйду и мне так будет легче интегрироваться в общество. Выйду из тюрьмы и попробую открыть свое дело. Если у меня получится открыть хотя бы ларек с квасом, это уже будет значить, что все было не зря».
Иван и Антон Хрипко, 2000 и 2003 годов рождения
Иван признан виновным по статье 275 УК («Государственная измена»), части 1 статьи 223.1 УК («Незаконное изготовление взрывчатых веществ»), части 3 статьи 30, пункты «а» и «в» статьи 281 УК («Покушение на диверсию»), статье 281.2 УК («Прохождение обучения диверсионной деятельности»). Приговорен к 20 годам лишения свободы. Отбывает срок в Димитровграде, Ульяновская область.
Антон обвиняется по части 1 статьи 205.4 УК («Создание террористического сообщества»); двум эпизодам части 4 статьи 205.1 УК («Содействие террористической деятельности») и части 4 статьи 150 УК («Вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления»); части 1 статьи 30, пункты «а» и «в» части 2 статьи 205 УК («Приготовление к совершению террористического акта»). С 12 мая 2023 года находится под стражей в Москве.
Юлия, мама Ивана и Антона, рассказывает, что ее сыновья отбывают срок в разных колониях. Младший, Антон, сидит в «Матросской Тишине», с ним получается общаться почаще. Старшего, Ивана, Юлия видела с момента заключения всего пару раз: его часто перемещали (Ярославль — Рыбинск — Димитровград) и почти не разрешали общение — ни свидания, ни даже телефонные разговоры. Осталась только переписка.
Антон вместе с проектом «Вольные слушатели» изучает экономику.
Антон и Иван Хрипко в школеФото: из личного архива «Обучение мне нравится, — пишет Антон маме Юлии. — Экономика — интересная дисциплина. Сам процесс в силу технических причин достаточно медленный, и тот же материал я бы мог пройти и усвоить быстрее, но, с другой стороны, пока и темы не особо сложные, да и торопиться мне некуда. Было бы, конечно, удобнее, да и в целом оптимизировало процесс, если у меня была бы книга, а с преподавателем я бы обсуждал пройденное, писал бы ответы на задания или преподаватель присылал бы мне задания и комментарии по материалу. Это, мне кажется, способствовало бы выработке оптимального темпа обучения и снизило издержки, поскольку накладно, наверное, присылать такой объемный материал ФСИН-письмами. Но обстоятельства диктуют свои правила — с книгами у нас в СИЗО тяжело».
Иван вместе с «Вольными слушателями» изучал немецкий язык, но сейчас временно взял паузу.
«Немецкий я отложил максимум до ноября, — сообщает он матери в письме. — У меня школьные учебники для работы с учителем, поэтому многое неясно. Также не могу сосредоточиться: все влетает и вылетает из головы. Сейчас по немецкому мне никто не пишет, а мне бы хотелось читать, переводить и обсуждать что-то, кроме школьных текстов. По остальным предметам мне никто не пишет. Правда, и у меня писать времени не так много».
Юлия очень благодарна «Вольным слушателям» за то, что у ее детей есть возможность учиться. По ее словам, тюремные условия оказывают значительное влияние на нервную систему: важно уметь держать себя в руках, выстраивать социальные контакты, иногда — выяснять отношения. Именно учеба, на ее взгляд, позволяет ее детям не потерять себя и остаться людьми.
Вольные преподаватели
Сейчас у «Вольных слушателей» больше 50 студентов и 60 преподавателей. Связывать их друг с другом помогают 15 волонтеров.
Обрезанная буква
«Когда мне рассказали про этот проект и сказали, что ищут учителя немецкого, я сразу предложила свою кандидатуру, — рассказывает Ира, волонтер-преподаватель “Вольных слушателей”. — Свое первое письмо отправила 18 января. В нем я спросила студента, что ему интересно, а 22 января уже получила ответ. Это было письмо всего в восемь строчек, но оно меня так обрадовало!
Через неделю я отправила второе письмо. На него получила полноценный ответ с выполненными заданиями на немецком. Следующее письмо пришло через месяц, и было понятно, что его доставили уже из другого СИЗО. Половина текста была вымазана белым: цензура. Из всех последующих писем также тщательно вымарывалась немецкая часть, оставались лишь рассказы о странах, городах, фильмах и путешествиях. Особенно грустно было, когда пришел короткий ответ, в котором сообщалось, что письмо мое обрезано на объяснении буквы ß (эсцет). В итоге мы решили, что просто перейдем к теме “Путешествия” и будем говорить только об этом.
Писать письма политзаключенным непросто. Многие сомневаются и не пишут, считая, что это бессмысленно. Но есть ощущение, что тем, кто регулярно получает письма, немного легче и безопаснее там, по другую сторону. Поэтому важно писать, делиться тем, что знаешь и любишь. Письма сообщают, что о людях помнят, думают, их ждут. Это как глоток воздуха. Мы даже создали одноименный мини-проект, где сообщаем о встрече по написанию писем в любой стране и любом городе».
Иллюстрация создана с помощью нейросети Как думают классики
«Я преподаю в “Вольных слушателях” право, — рассказывает юрист Илья. — Занятия проходят в эпистолярном жанре. Безусловно, жаль, что нет живого контакта, но есть и плюсы у данного формата — текст более четкий и содержательный, чем речь. Особенно в условиях ограниченного объема страниц.
Я стараюсь давать выжимки каких-то классических работ по теме, чтобы у слушателя была почва для размышлений. Поэтому вопросы чаще всего широкие, не закрытые. Для меня важно, чтобы ученик сначала подумал о будущей теме, высказал (написал) свое мнение. После я даю академические работы, чтобы показать, как считали классики на сей счет. Стараюсь актуализировать темы.
Всегда очень трогательно, когда ученик описывает бытовые препятствия при работе над домашним заданием. Это вам не «документ в ворде не сохранился»!
Я считаю, что образование, как и медицина, должно быть доступно для всех, никто не должен быть ограничен. Возможно, стоит придумать подобие клятвы Гиппократа, только для преподавателей».
Никто не любит тех, кто начинает думать
У Андрея уникальный опыт: до того как преподавать заключенным политологию, он сам три с половиной года находился в лагере. В «Вольных слушателях» у него два студента.
«ФСИН, я бы сказал, поощряет стремление к учебе, но не к любой, — поясняет Андрей. — В том лагере, где я сидел, есть и школа, и ПТУ. Если ты пошел в ПТУ, то потом становишься мастером, тебе дают корочку. Это все ФСИН приветствует.
Что касается проектов вроде “Вольных слушателей”, то тут сложнее. Например, взять ту же политологию. Это наука, которая исследует политические процессы, политические системы. Естественно, никакая самодержавная структура такое не любит. В этой системе никто не любит тех, кто начинает думать.
Иллюстрация создана с помощью нейросети Мы с моим студентом пока изучаем азы — что такое общество, что такое власть, что такое правительство, как должен выглядеть диалог человека и общества, человека и власти. Тут ничего опасного нет. А как это будет дальше, мне самому интересно. Потому что те, кто решают, пропускать письма или нет, вынуждены их читать. А чтобы понять, что там написано, надо в этом разбираться.
“Вольные слушатели”, мне кажется, — один из самых полезных существующих проектов по поддержке заключенных. Я говорю через призму политологии. Потому что люди тянутся понять, что такое свобода, демократия, вот это все. На мой взгляд, политология — это прикладная история. И может быть, сегодня “Вольные слушатели” — единственная в России возможность нормально изучать политологию. Потому что в российских университетах преподают что угодно, только не ее».
Искусство видеть на расстоянии
«Я узнала о “Слушателях” из сторис своего друга, — говорит Валентина. Она преподает “Вольным слушателям” фотографию и кино. — Меня восхитила эта идея. Одно из важных чувств, которое со мной уже много лет, — это чувство ужасной несправедливости. К политзаключенным у меня огромный пиетет. Это люди, которые, живя в России, не побоялись сказать то, что думают, зная, чем это может обернуться. И оно обернулось. Хочется хоть что-то хорошее сделать для таких людей.
Преподавание фотографии вообще непростая задача, если человеку нельзя фотографировать. А я преподаю не историю фотографии, а именно практическую съемку. Мы “учимся видеть” по перепискам. И получается, кстати, очень пронзительно — когда сочетаются фотографический язык, наблюдения за тенями, светом и реальность тюрьмы. Я думаю, что у тех, кто продолжит заниматься, к моменту освобождения будет очень развита наблюдательность. И умение подмечать красоту, несмотря на не самую красивую обстановку».
Иллюстрация создана с помощью нейросети Тетради в клетку
Идея просвещения заключенных не нова. Еще в Московском царстве существовали монастырские тюрьмы, где узники могли знакомиться со священными текстами, участвовать в службах и получать наставления от монахов. Если человек не умел читать, его могли обучить грамоте. При этом заключенных никак не готовили к интеграции в общество, но стремились добиться от них нравственного покаяния.
В XIX веке благодаря благотворительным проектам, например Попечительному о тюрьмах обществу, в исправительных заведениях появились светские школы и библиотеки. А в СССР образование стало обязательным для всех: в лагерях и исправительно-трудовых колониях создавались школы и курсы по ликвидации безграмотности, а также школы фабрично-заводского ученичества (ФЗУ) и техникумы. Последние готовили рабочие кадры для нужд лагерного производства — к примеру, строителей и механиков. Целью ставилось «перевоспитание через труд и просвещение»: считалось, что знание и коллективный труд превратят «бывших людей» в сознательных строителей социализма.
СЕГОДНЯ Высшее образование в России получает менее тысячи человек (около 3% от общего Количества заключенных)«Заключенные в России имеют право на все виды образования, предусмотренные федеральным законом, — рассказывает юристка Дарья Руднева. — Однако реальная практика значительно отличается от буквы закона».
Законодательство (УИК РФ и ФЗ «Об образовании») устанавливает следующие правила:
- Школьное образование (общее). Обязательно для всех заключенных до 30 лет. После этого возраста — по желанию.
- Профессиональное обучение. Обязательно для тех, кто не имеет профессии, необходимой для работы в колонии. Это часто краткие курсы — например, сварщиков или швей. Оно отличается от полноценного среднего профессионального образования (СПО), которое колонии организуют с меньшим энтузиазмом.
- Высшее образование (ВО). Разрешено только в заочной или дистанционной форме, причем за счет самого осужденного. Обучение проходит в «гражданских» вузах.
Юридически аттестаты, дипломы и свидетельства, полученные в заключении, ничем не отличаются от тех, что выдаются на воле. На них не ставятся специальные отметки о месте получения образования. Проблема в другом: никакое образование не гарантирует трудоустройство, а работодатели часто отказывают соискателям из-за стигмы, связанной с судимостью.
С формальной точки зрения получение общего и профессионального образования организуется нормально, объясняет Дарья Руднева. Самые серьезные проблемы возникают при получении СПО и ВО, поскольку администрация исправительного учреждения не заинтересована в этом и создает всевозможные препятствия (усложнение процесса сдачи экзаменов, затягивание доставки почты и так далее). Происходит это потому, что ФСИН, по словам юристки, якобы гораздо больше заинтересована в работе заключенных, чем в их образовании.
Иллюстрация создана с помощью нейросети Академическая зона
Основательница «Вольных слушателей» Элина Новопашенная говорит, что у проекта много друзей — «тысячи неравнодушных людей, которые помогают политзэкам». С их помощью, конечно, дело растет.
«Мы стараемся развивать наши соцсети — например, сняли первый рилс вместе с автором подкаста “Закат империи” Андреем Аксеновым, — поясняет Элина. — Также мы хотим укреплять сообщество, которое возникает вокруг нашего проекта, придумывать всякие классные штуки и подарки для наших волонтеров и преподавателей. Вместе с айтишниками разрабатываем нашу внутреннюю систему, которая поможет обеспечить полную безопасность и анонимность всем участникам.
Некоторые наши студенты учатся почти год, для них мы придумываем разные формы диагностики и контроля знаний, а также способы интеграции в академическое сообщество. Так, один из студентов хочет написать статью в научный журнал. Сейчас мы ищем подходящее издание.
Ну а самый масштабный план — добиться признания некоторых из наших программ европейскими вузами, чтобы наши студенты могли получать ECTS, или учебные кредиты, чтобы после освобождения перезачесть их в вузах».
Пишите письма
«Вольным слушателям» нужна информационная поддержка — например, вы можете подписаться на их телеграм-канал. Им очень нужны волонтеры — для переписок с политзаключенными, а также для помощи с соцсетями и краудфандингом. А если вы преподаватель, то тем более напишите на почту volnyeslushateli@gmail.com. «Вольные слушатели» обязательно дадут знать, если им потребуется специалист по той или иной дисциплине.
А еще пишите письма самим политзаключенным. Для тех, кто в заключении, это напоминание о том, что в мире, несмотря на все трудности и несправедливости, всегда найдутся неравнодушные люди. Это дарит надежду и придает сил.
Чем больше внимания с воли получает заключенный, тем меньше у системы шансов его игнорировать. Логика надсмотрщиков проста: если человеку пишут, значит, он важен. А если человек забыт, с ним можно делать что угодно.