Я / Мы инопланетяне

«Одна из многих» — сериал от создателя «Во все тяжкие» Винса Гиллигана, где одинокая белая женщина вынуждена спасать человечество

C начала ноября и до католического рождества на стриминге AppleTV выходит новый сериал «Одна из многих» (ориг. Pluribus) от создателя телевизионных хитов «Во все тяжкие» и «Лучше звоните Солу» Винса Гиллигана. Это научная фантастика с сатирическим поворотом: всех поразил таинственный вирус, и спасти человечество (если его и нужно спасти) предстоит главной героине Кэрол. Сериал уже называют одним из главных сериалов года, усматривая в парадоксальной истории как намеки на современный технологический бум, так и оммажи классической фантастике. Большинство восторгов пришлось на показ первых двух серий: и на сегодняшний день сериал перевалил за экватор, вышло пять из девяти. Не потеряла ли история в эффектности, и не стало ли яснее, куда в итоге собираются вырулить авторы?

Можете ли вы представить себе мир, в котором одним целым — не физически, но ментально, — стали Мария Певчих и Максим Кац, Владимир Соловьёв и Екатерина Шульман, Дональд Трамп и Зохран Мамдани? Сложно такое помыслить? Тогда на помощь вам придет сценарист, режиссер и продюсер Винс Гиллиган. В его новом сериале предлагается именно такой мир: итак, человечество поразил новый и странный вирус, вырвавшийся из пробирки лаборатории в США через укус подопытной мышью исследовательницы-лаборантки, неосмотрительно снявшей защитную резиновую перчатку. Происхождение вируса — инопланетное. Астрономы зафиксировали странный сигнал в космосе, оказавшийся после расшифровки не словесным посланием, а блоками рибонуклеиновой кислоты, участвующей в кодировании и регулировке человеческих генов. Именно эту последовательность нуклеотидов пытаются воссоздать в лаборатории американские ученые. Сам прием зашифрованного сигнала — очень распространенный в научной фантастике троп, из наиболее известных его проявлений — классический «Контакт» Карла Сагана и Роберта Земекиса с Джоди Фостер в роли исследовательницы космоса, и новая модная китайская фантастика Лю Цысиня «Задача трех тел». На этом примере хорошо видно, как Гиллиган использует хорошо известные и прошедшие проверку временем сюжетные (и даже визуальные) штампы в своей истории, — и дальше такое повторяется не один раз.

Вирус передается капельным путем, через слюну, и очень агрессивен: уже пораженные им, как истовые миссионеры, насильно «обращают» незараженных сначала с помощью поцелуев, а потом распрыскивая вирусосодержащую жидкость с самолетов. Через пару десятков часов — на экране периодически появляется таймер сначала с временем отсчета до появления нулевой пациентки, а потом — времени, прошедшего с момента заражения, — всё человечество окажется во власти вируса. Точнее, почти всё. 13 человек остались к нему резистентны. Среди них главная героиня этой истории — Кэрол Стурка (Риа Сихорн, сыгравшая Ким Вэкслер в «Лучше звоните Солу»), сварливая и недовольная примерно всем и каждым писательница, создательница очень популярной серии романтического фэнтези.

Каков же эффект инопланетного вируса? Из того, что уже показали в пяти вышедших сериях, складывается впечатление, что вирус каким-то образом отредактировал ДНК зараженных, потому что они стали а) довольными и счастливыми, б) одним целом. Человечество теперь — не раздираемое противоречиями множество индивидов, а грибница, где оболочки тел делят одно гиперсознание: знания и умения распределились на всех, все говорят на множестве языков, дети, даже еще не доросшие до тинейджерства, могут делать сложные нейрохирургические операции, а женщины средних лет без специального образования — водить трансатлантические лайнеры.

И это еще не всё — человечество-грибница не только всезнающе, но еще рационально, эмпатично и бережно: животных больше не убивают для еды, а проблемы решаются коллективно, как в воплощенной коммунистической мечте.

О чудесный новый мир, в котором каждый превратился в Екатерину Шульман, — или, как показалось некоторым, в коллективного нейросетевого чатбота. Сам Гиллиган отметает это сравнение и утверждает, что написал сценарий, вообще не думая о языковых моделях: да и глобально он скептичен в отношении новой технологии и считает, что это еще один способ обогащения для богатых. Пока еще не совсем понятно, как устроено коллективное сознание и как чувствуют себя растворившиеся в нём люди, но принцип этого сверхразума кардинально отличается от нейросетей: это распределенное знание биологических особей, а не галлюцинации кода, строящего вероятностную модель на основании изученных данных. Но общие черты также очевидны: и то, и другое пугает людей; и то, и другое может быть «следующим шагом» или «эволюционным апгрейдом» человечества; наконец, и то, и другое больше похожи на стихийное явление, чем на злодейский заговор, который мы привыкли видеть в кино похожего жанра.

Есть ли у вируса коллективизации недостатки? Не все, кого он поразил, выжили, чтобы присоединиться к гиперсознанию: 886 миллионов человек скончались (кто знает, вдруг это были те, чьи идейные и мировоззренческие разногласия не позволили им слиться воедино?), и «новые люди» крайне восприимчивы к флуктуации настроения 13 человек, оставшихся за бортом эмпатичной грибницы сверхразума, — если кто-то из незараженных проявляет слишком сильные негативные эмоции, это чревато смертью для представителей гипер-разума.

«Одна из многих» сразу же поставила новый рекорд и возглавила топ самых просматриваемых сериалов на стриминге AppleTV+. Имена Гиллигана и уже работавшей с ним Риа Сихорн определенно сработали как магнит для привлечения аудитории, но и сама история, темп и способ ее развертывания, и, конечно, выбор главной героини — всё это выделяет «Одну из многих» из сериальной продукции этого года и делает еще более интересной. Хотя концепт противостояния объединенного (чем-то) общества и аутсайдера не нов, а сам коллективный разум пораженных вирусом мгновенно вызывает ассоциации с десятком утопий и антиутопий, от классического романа Артура Кларка «Конец детства» (где коллективный Сверхразум буквально выступает как новая ступень человеческой эволюции, направленная также из космоса) до культового аниме «Евангелион» (где комплементация человечества носила чуть менее проговоренный и чуть более мистический, но в целом тот же естественно-эволюционный характер).

Снова используя классический штамп, Гиллиган, тем не менее, умело разматывает сюжетную цепочку, показывая неоднократные наступания на грабли главной героиней и тернии эмоционального коллапса и воскрешения, через которые ей приходится проходить.

Пока мы видим только верхушку айсберга в структуре истории, но уже сейчас очевидно, что решение рассматривать мировой коллапс через призму одной личной истории оказалось крайне удачным.

Кэрол Стурка в исполнении Риа Сихорн — сложный эмоциональный центр придуманной Гиллиганом истории, и именно она делает «Одну из многих» антиподом последних сезонов «Черного зеркала», где стремительность раскручивания сюжета оборачивается двухмерностью персонажей: ведь времени, чтобы познакомиться с ними получше, просто нет.

Кэрол — белая и привилегированная американская «Карен», с длинным списком претензий по любому поводу, но это только самый верхний ее слой. Внутри она полна нежности и любви к своей партнерше и менеджеру Хэлен, фрустрации, связанной с творчеством (ей давно тесно в мире романтического фэнтези, но она недовольна своей «серьезной» книгой), и болезненными воспоминаниями из детства — родители отправили ее, подростка, на конверсионную терапию. Если совсем обобщать, это предприимчивая и смелая американка, кого мало заботит то, какое впечатление она производит на окружающих. Зрителям предстоит пройти через трансформацию своих чувств к Кэрол: вначале желчность героини и ее недовольство всем ужасно раздражают, но ее поведение в экстремальной ситуации не может не расположить к себе. Она не имеет никаких полезных навыков и знаний, чтобы что-то противопоставить супер-разуму, но не сдается, не утопает в жалости к себе и, главное, остается верной себе и своей мизантропии.

Коллективный разум выполняет все прихоти Кэрол — к ней приставлена чуткая, понимающая и как две капли похожая на главного героя ее романов Зося (Каролина Выдра) — и одновременно ищет способ, как присоединить к себе ее и еще 12 человек. Из них только Кэрол и еще один герой (без спойлеров, он появится в пятой серии) всячески противятся новому мироустройству. Хэлен не пережила заражение, и Кэрол оказывается в мире, где больше нет не только ее любимого человека, но и вообще нет отдельных людей: мир обрел сверхчеловеческий разум, соединив всех, но при всей благостности и кооперации во этом чудесном новом мире ощущается подвох. Что-то не так. Постеры и рекламные материалы к сериалу сделаны ярко-желтыми, и это как будто перекликается с ролью, уготованной Кэрол:

она, как канарейка в шахте, первой слышит запах удушающего газа, должна предупредить человечество и спасти его от… но вот от чего, пока еще точно не понятно.

Важно еще отметить весьма неспешный по сравнению с многими популярными сегодня сериалами ритм повествования: в одной из серий Кэрол все 40 минут пытается вынести мусор и борется с зачастившими рыться в ее мусорных баках койотами; в чём-то это похоже на румынский артхаус (или, если угодно, на легендарный 10 эпизод третьего сезона «Во все тяжкие» под названием «Муха»). Гиллиган не идет на поводу у зрителей, привыкших к новой порции дофамина с частотой скроллинга в соцсетях, но придуманная им интрига достаточно сильна, чтобы удержать аудиторию. «Одна из многих» больше двух недель была самым популярным сериалом на американских стримингах, пока на днях ее не сместил с первого места пятый сезон «Очень странных дел».

Гиллигану удается сочетать остросюжетность и метафоричность, и я очень надеюсь, что сериал не растеряет этих качеств до финала. Кэрол переживает тотальное одиночество, вместе с тем она связана со всеми, но совсем не рвется с ними соединиться. Теннесси Уильямс писал, что «мы все приговорены к пожизненному одиночному заключению в собственной шкуре». У зрителей «Одной из многих» есть еще четыре серии первого и уже официально подтвержденный AppleTV второй сезон (Гиллиган не исключает, что всё растянется на четыре сезона), чтобы, возможно, убедиться в обратном: человеческое одиночество — не тюрьма, а необходимый санаторный режим.