В ту зиму я как раз впервые приехал в Прагу – раньше бывать в этом замечательном городе не доводилось. Зима, темнеет рано. День короче ночи. Поэтому та картина запомнилась особенно ярко. Большую часть дня над Пражским Градом, над всей Прагой горело огромное алое сердце. Это было удивительно – но непонятно. И мы спросили у пражан, что это значит. И нам ответили: наш президент, Вацлав Гавел уходит. Заканчивается срок его правления, и в благодарность от нас – это сердце.

В погонах Поддержка стоимостью в 64 миллиарда 19 ДЕКАБРЯ 2011 г. АЛЕКСАНДР ГОЛЬЦ Все как в классической трагедии. Единство места, времени и действия. В прошедшем 15 декабря «путин-шоу» работники одного и того же предприятия предложили Путину свою поддержку в разгоне московских митингов, но потребовали взамен уволить министра обороны, инициатора единственной прогрессивной реформы за все годы существования путинского режима. Честное слово, в этом мире ничто не случайно.

Взломан блог писателя Бориса Акунина (он же литературовед Григорий Чхартишвили). В настоящее время при попытке зайти по адресу http://borisakunin.livejournal.com появляется сообщение о том, что журнал заморожен. До этого, как сообщается, пропали все записи Акунина в блоге и оставлена глумливая надпись. Взломана также электронная почта писателя.

Вацлав Гавел был европейцем — даже тогда, когда его страна находилась за «железным занавесом». Многие политики бывшей Чехословакии проделали трудный и противоречивый путь от искреннего следования коммунистической ортодоксии до приверженности демократическим ценностям. Ключевыми фигурами «Пражской весны» были именно такие люди — Дубчек, Черник, Смрковский, Кригель, Млынарж. Для Гавела «европейство» и неприятие советского строя, как его оборотная сторона, было наследственным и органичным.

В оппозиции Дерьмо в глазури 19 ДЕКАБРЯ 2011 г. ГЕОРГИЙ САТАРОВ Я хочу воспользоваться полемикой между Виктором Шендеровичем и Леонидом Радзиховским, чтобы привлечь внимание к тому, как сейчас в ответ на резкую смену общественных настроений власть продолжает применять свои традиционные инструменты — ложь и манипуляции. Что такое ложь, понятно большинству читателей.

В оппозиции Навальный — мой президент 19 ДЕКАБРЯ 2011 г. ЮЛИЯ ЛАТЫНИНА Леонид Радзиховский опубликовал на «Эхе» программный пост о том, что, дескать, плох Путин — но ведь, кроме него, НИКОГО! Все поле зачищено! Особенно досталось Алексею Навальному. «По степени неизвестности, внезапности, ОБВАЛЬНОСТИ своего Явления Народу, Навальный схож не с Путиным-Медведевым, а — с Лжедмитрием», — пишет Радзиховский. Обычно я не полемизирую с г-ном Радзиховским.

Международный благотворительный Фонд «Дети Мира» предложил всем желающим принять участие в новогодней благотворительной акции «Подари подарок детям!» и совершить маленькое чудо для тех детей, к которым по каким-то причинам Дед Мороз может не прийти. Для фонда стало приятной неожиданностихью, что новогоднюю акцию решил поддержать Центральный Банк России и принять в ней активное участие.

Вокруг России Европеец 19 ДЕКАБРЯ 2011 г. АЛЕКСЕЙ МАКАРКИН Вацлав Гавел был европейцем — даже тогда, когда его страна находилась за «железным занавесом». Многие политики бывшей Чехословакии проделали трудный и противоречивый путь от искреннего следования коммунистической ортодоксии до приверженности демократическим ценностям. Ключевыми фигурами «Пражской весны» были именно такие люди — Дубчек, Черник, Смрковский, Кригель, Млынарж.

Вчера на митинге в Питере стало ясно, какую стратегию будет использовать Сурков для дискредитации митингующих. Подробнее об этом я буду писать в «Новой газете» в среду, а сейчас важно сказать следующее: в Питере к сцене, придя на час раньше, пролезли нацики и «нашики» — нацики рвались на трибуну, а «нашики» свистели. Засвистели Оксану Дмитриеву. Логика тут простая: кто контролирует первые ряды, тот контролирует митинг. Выступающий же дальше первых пяти рядов не видит.

История Ким Чен Ира — почти уникальный случай того, как преемнику грозного «хозяина», представителю второго поколения диктатора, удалось сохранить власть до вполне естественной смерти. Ким Ир Сену удалось то, чего не смог сделать Мао Цзэдун. Ким-сын оставил свою страну такой же нищей, такой же доведенной с помощью беспощадного террора до полного оцепенения, какой его оставил и его «великий» папаша Ким Ир Сен. Правда, теперь с атомным взрывным устройством.