Месть как система: как Пак Чханук превратил личную ярость в свою главную трилогию
Дискурс
Пак Чханук — режиссёр-алхимик, превращающий личные травмы, профессиональные разочарования и даже бытовой абсурд в мощное кинематографическое высказывание. Его «трилогия мести» («Сочувствие господину Месть», «Олдбой» и «Сочувствие госпоже Месть») — не просто набор фильмов, а сложная система, где каждая следующая работа была ответом на предыдущую, рожденным из творческого кризиса, критики и усталости.
В книге «Миры Пак Чханука: Откровенный портрет Пак Чханука, созданный им самим», выпущенной издательством Бомбора, режиссер с присущими ему иронией и честностью раскрывает внутреннюю кухню своего творчества. В этом фрагменте он и его коллеги по съемочной площадке показывают, как великие фильмы вырастают из вполне человеческих слабостей — от концепции до съёмочного хаоса.
«Сочувствие госпоже месть»
Гымджа begins. Как родилась трилогия о мести
Данный текст был написан с целью ответить на бесконечно повторявшийся во время интервью вопрос, который мне задавали журналисты и критики — не только в Корее, но также в десятках стран по всему миру. Очень надеюсь, что благодаря этой статье в следующий раз, услышав тот же вопрос, я смогу просто сказать: «Посмотрите такую-то газету от такого-то числа». Мне кажется, можно поступить следующим образом:
1. Сделать копии этой статьи (разумеется, включая переводы на разные языки).
2. Раздать их перед интервью.
3. Таким образом, мы получим более разнообразные вопросы и сможем ответить на них с должной искренностью.
Но не приведет ли подобная тактика к потере интереса?
Тогда можно дождаться начала интервью и, как только прозвучит очередной избитый вопрос, молча протянуть копию статьи прямо под нос интервьюеру.
А вопрос следующий: «Как родилась идея о так называемой трилогии о мести (Vengeance Trilogy)»? Как и все другие авторы в мире, я, планируя свою новую работу, в первую очередь опираюсь на ее связь с моим предыдущим фильмом. Анализирую, чем она связана с ним, а чем — отличается.
Давайте сначала рассмотрим дело с точки зрения взаимосвязи. Фильм «Сочувствие господину Месть», открывающий трилогию, был следующим произведением после «Объединенной зоны безопасности», в которой раскрывается проблема разделения Корейского полуострова, и здесь я задался целью затронуть вопрос социального неравенства внутри Южной Кореи. Мне хотелось последовательно изучить две крупнейшие общественные болевые точки, которые беспокоят умы корейцев. Хотите — верьте, хотите — нет, но эти два фильма образуют пару. Бесконечно разные, они тем не менее являются картинами-сестрами. Ведь даже непохожие друг на друга, сестры остаются сестрами.
Критерием выбора «Олдбоя» безоговорочно стал Чхве Минщик. Я уже имел честь дважды работать с одним из двух величайших актеров в истории корейского кинематографа, и теперь весь мой фокус был направлен на встречу со вторым. Абсолютно уверен, что любой режиссер поступил бы так же: как только продюсер сообщил, что есть вероятность кастинга Чхве Минщика, я, даже не дочитав оригинальный комикс, тут же вцепился в этот проект. И вот я, вслед за Ким Джиуном, Сон Нынханом и Кан Джегю, вступил в клуб самых удачливых кинорежиссеров Кореи. Эти две картины в полной мере посвящены двум величайшим актерам нашего времени, и их также можно считать картинами-сестрами. Сон Канхо и Чхве Минщик — словно Каин и Авель, столь же непохожи, но при этом по-прежнему остаются братьями.
И «Сочувствие господину Месть», и «Олдбой» создавались с удовольствием, а один из них даже был коммерчески успешен и имел неплохие сборы в прокате. Тогда я обнаружил, что последовательно сделал два произведения о мести. И конечно же. когда я заглянул внутрь себя, то понял, что переизбыток гнева, ненависти и насилия в этих двух картинах отравил мою душу, превратив ее в засушливую пустыню. Мне хотелось бы сказать, что тогда я отказался от этих негативных чувств — как это было бы замечательно! Однако на самом деле я принял решение, что мне нужны более утонченный гнев, изысканная ненависть и деликатное насилие. Родилась идея создать историю о мести как акте искупления, совершенном человеком, стремящимся к спасению своей души. Так появился фильм «Сочувствие госпоже Месть».
А теперь поговорим о различиях с моими предыдущими работами. В «Объединенной зоне безопасности» было много перестрелок, требовались громадные декорации, там много действующих лиц. запутанный сюжет, и. что немаловажно, этот фильм все же был немного сентиментальным. Следует сказать. что именно поэтому «Сочувствие господину Месть» было таким простым, тихим и черствым. Я сознательно стремился к минимализму. Мне настолько хотелось сократить количество реплик, что одного из двух главных героев я сделал немым. А потом мне это наскучило, и «Олдбой» вышел таким, какой уж он есть. От «фильма-минималиста» к «фильму-максималисту». Эстетика излишества. Ведь это уже был фильм не Сон Канхо, но Чхве Минщика. не «фильм льда», но «фильм пламени».
Но — о, ужас! — вскоре я обнаружил роковой недостаток. Проблему, связанную с женщиной. Оглянувшись назад, я понял: с момента дебюта структура всех моих фильмов была одинаковой — двое мужчин и одна женщина. На фоне борьбы двух мужчин внутренний мир женщины неизбежно оставался в тени. Особенно остро это проявилось в «Олдбое». где главная героиня в конечном итоге просто исчезает, так и не узнав всей правды. Я изо всех сил пытался исправить сценарий, но все было тщетно. Ощутил предел своих возможностей. Бросив ручку, я, в ходе воображаемого диалога с самим собой, твердо решил: «В следующем фильме главной героиней обязательно будет женщина!» — «А что будет делать главная героиня?» — «В кино женщина — главная героиня занимается лишь одним — она проучит мужчин!» — «Как следует?» — «Как следует!» — «А за что она хочет их проучить?» — «Женщины не причиняют вреда понапрасну. Она поступает так. потому что человек это заслужил». — «То есть мужчина провинился? Тогда… Это, что, получается месть?» — «Именно!» — «Опять?!» — «Какая разница. Заодно появился повод назвать это трилогией». — «Тогда какая актриса согласится сыграть такую страшную роль?» — «Хм… Даже не знаю… Кто бы это мог быть?»
Так родился фильм «Сочувствие госпоже Месть».
«Сочувствие господину месть»
Интервью
— Почему в этом фильме так мало реплик?
— Потому что в прошлом фильме я пережил слишком много интервью.
На самом деле я написал сценарий «Сочувствия господину Месть» еще до создания «Объединенной зоны безопасности». Однако я думаю, что выбор пал именно на этот сценарий среди множества других по причине синдрома чрезмерного количества интервью. А после многочисленных правок даже редкие реплики, имевшиеся в сценарии, и те в конце концов исчезли, и все по той же причине. Некоторые критики позитивно отмечали в этом фильме именно сдержанность, однако в этом нет моей заслуги. Это получилось благодаря журналистам, которые заставляли меня так много говорить во время предыдущего проекта.
Допустим, я приехал на Берлинале. Я встречаюсь с журналистами из самых разных стран — от Дании до Чили. Проходя через тридцать интервью в день, я начинаю ощущать себя музыкальным автоматом. Журналист, вложивший в меня монетку, бросает вопрос, словно выбирает трек. «Съемки действительно проходили в Пханмунчжоме?» Тогда я даю запрограммированный ответ, словно исполняю песню: «Ох. товарищ журналист… Если бы это было возможно, то, наверное, необходимости снимать подобный фильм не было бы. А вы что думаете?»
А еще фотографии. Сегодня, когда редакционный дизайн корейских печатных изданий становится все более изощренным, коммерциализация распространилась даже на кинорежиссеров, практически не бывает случаев, когда выпускают только фотографию сидящих за столом и беседующих людей. Даже солидные ежедневники требуют изобразить момент творческих мук, например стоя под уличным фонарем и закуривая сигарету. Любой режиссер, который хотя бы раз сталкивался со сложностями из-за непослушных актеров или команды, обычно беспрекословно выполняет подобные приказы. И поэтому однажды мне тоже пришлось поднять руку, указывая куда-то за горизонт, и загадочно улыбаться, сохраняя предложенную позу.
Но все же самое мучительное — это разговоры. Журналисты не спрашивают: «По какой причине в „Сочувствии господину Месть“ вы сделали похитителя глухонемым?» Вместо этого они интересуются: «В „Сочувствии господину Месть“ вы сделали похитителя глухим, чтобы метафорически выразить его разрыв с миром и, в более глубоком смысле, невозможность коммуникации как таковой?» Как же это мучительно. Не из-за того, что это неправда. Очень не нравится, когда магия искусства заключается в подобные идейные рамки. Ведь удивительную игру Щин Хагюна, его изображение глухонемого нельзя определить просто этими словами. И тем не менее предположения журналистов не ошибочны, поэтому я поневоле произношу: «Ну… да…»
Спустя три дня в газетах или журналах появится следующий текст.
Журналист: — Почему вы сделали похитителя в «Сочувствии господину Месть» глухонемым?
Режиссер: — Это метафорическое выражение его разрыва с миром, а в более глубоком смысле — невозможность коммуникации как таковой.
Эти устаревшие выражения, шаблонные идеи, банальные интерпретации! На самом деле анализ журналистов и критиков, который они делают на свое усмотрение, именно поэтому полезен и интересен. Но когда режиссер открывает рот и раскрывает так называемое «намерение постановки», это воспринимается как окончательная интерпретация, следовательно, в этом нет никакого интереса. Это как если бы на бескрайнем поле различных интерпретаций поставить забор и сказать: «Гуляйте только здесь!» Перед вами мужчина, которого так сильно утомили вечные разговоры, что теперь он ненавидит слова, — это я. Но стоило мне, уставшему от слов, сделать фильм без слов, как это вызвало еще больше слов! Да я знаю, знаю, что журналисты ни в чем не виноваты. Будь я на их месте, я ведь поступил бы так же. Как и герои фильма «Сочувствие господину Месть», и журналисты, и режиссер по-своему страдают. Это просто порочный круг слов, месть слов.
Возможно, тогда вы у меня спросите: «Если вам это настолько не нравится, вы же можете не давать интервью?» Верно. Но это непросто. Во-первых, мне сложно отказаться от возможности пиара. Неудобно перед инвесторами. Во-вторых, если дать интервью одному изданию, другие тут же говорят: «Почему им даешь интервью, а нам нет? Что, не уважаешь нас?». В-третьих, переживаю, что за моей спиной журналисты будут говорить: «Что он корчит из себя отшельника, словно Кубрик? Думает, что будет выглядеть изысканно, если будет вести себя так высокомерно?»
Голоса. Как создавался этот фильм
25 января
Встретились с режиссером Пак Чхануком по поводу фильма «Сломленный». Это была первая встреча Пэ Дуны и режиссера. Он оказался ниже, чем на фото, и с заметно выступающим животом. От сердца отлегло. Конечно, очень неловко сидеть вместе с дочкой и обсуждать с мужчиной, которого видишь впервые в жизни, позы и степень обнаженности в кадре. Но что поделаешь. Ведь все равно так или иначе придется обговорить.
Ким Хваён (мама Пэ Дуны)
28 января
Говорят, Щин Хагюн, как только получил сценарий «Сломленного», тут же прочитал его и сказал, что примет участие. Удивительный парень, конечно. Без тени колебания выбрать настолько странный фильм! В любом случае, теперь я могу выйти из игры. Я спасен!
Сон Канхо (актер)
11 мая
Свершилось! Сон Канхо дал добро. Четыре дня назад, когда я признался, что в очередной раз направил ему сценарий, помню, как режиссер взорвался: мол, у тебя, что, нет даже гордости? Но я ему ответил: «Никогда не знаешь, как сложатся обстоятельства. Сон Канхо, прочитав обновленный сценарий, может и передумать». Ну и посмотрите на результат! Ничего ты не смыслишь в жизни, Чханук.
Ли Джэсун (продюсер)
4 июня
Основное место действия фильма — родной городок Рю, в итоге был выбран Сунчхан в провинции Чолладо. Решение было принято в результате нескольких месяцев кропотливой работы съемочной и режиссерской групп, которые, разделившись на команду Канвондо и команду Чолла-Кёнса, исследовали каждый уголок нашей страны. Изначально казалось, что побеждает команда Канвондо, но победу одержала вторая команда. Режиссер сделал выбор не в пользу живописных захватывающих пейзажей, предпочтя простые и обыденные виды.
Ли Ёнук (начальник по производству)
21 июня
Вместе редактировали новый сценарий Пак Чханука. На словах он стремится к минимализму в этом фильме, но на деле напихал слишком много описательных сцен. Я убрал примерно двадцать сцен, а он изо всех сил сопротивлялся! Когда работает над моим сценарием, все безжалостно вырезает, а бревна в собственном глазу не видит. Чтобы он потом не восстановил вырезанное, я выделил весь блок и нажал на «удаление». Говорит, хочет поменять название фильма на «Сочувствие господину Месть». Ну, пускай так и будет.
Ли Муён (соавтор сценария)
15 июля
Не удалось договориться об аренде квартиры в жилом комплексе «X». Изначально жилищный комитет был настроен благожелательно, но после трансляции по телевидению фильма «Роман» режиссера Ли Чэёна их позиция поменялась на 180 градусов. Мол, их жилой комплекс выглядел слишком бедным. И сразу после того эфира председателя комитета, который дал добро на проведение съемки, сняли с должности. Похоже, нам придется искать новую локацию. Режиссер, вероятно, будет в отчаянии. Как быть?..
Сон Сэхун (руководитель производственного отдела)
13 августа
Жесть с самого первого съемочного дня! Мы заменили все шестьдесят люминесцентных ламп на стене вдоль длинного эскалатора на станции Ботхигоге. Работники метро кричали мне спускаться, мол, перила могут рухнуть. Пускай только попробуют вырезать этот кадр при монтаже!
Квон Мёнхван (специалист по освещению)
14 августа
Проверил кадры, отснятые во время первой съемки, и, похоже, длинный кадр с эскалатором вообще сняли зря. Световики намучились, конечно, но что поделаешь.
Пак Чханук (режиссер)
17 августа
И вот наконец приключилась беда. Самое страшное во время съемок — аварии. Боже, открылся капот несущейся машины… Да еще и на автомагистрали. Я примчал в больницу. К счастью, кажется, обошлось без серьезных травм. И в тот момент, когда я выдохнул с облегчением, слова заместительницы режиссера ввергли меня в пучину отчаяния: «Директор… Мы начали съемки?» Что?! Стенд-оператор подливает масла в огонь: «Эх, и не говорите. Мы позвонили ее мужу, а она спрашивает: «Я что, замужем». Врач рядом говорил что-то о кратковременной амнезии у жертв дорожной аварии, но я не слышал этих слов. Господи, смилуйся над продюсером Ли Джэсуном, арт-директором О Чэвоном и его коллегой Ан Сонхён, и в особенности над Ли Соён, заместительницей режиссера.
Лим Джингю (продюсер)
17 августа
Увидев, что машина продюсера Ли была припаркована под палящим солнцем, специально пересел в машину директора Ли, чтобы не умереть от жары. И в итоге только та первая машина попала в аварию! Смотря на Соён, потерявшую память и несущую полный бред, я подумал про себя: «Какая же удача!»
Пак Чханук (режиссер)
18 августа
У Соён восстанавливается память. Она перестала просить медсестру выпроводить из палаты вон того незнакомого мужчину.
Ю Хынсам (муж заместителя режиссера)
19 августа
Когда снимали сцену на балконе в жилом комплексе для госслужащих, режиссер сказал вот что: «Хорошо бы, если бы далеко, на заднем плане, вон там внизу, на школьном стадионе, было видно людей, играющих в футбол и поднимающих клубы пыли». По запросу съемочной команды я направился туда и носился как животное. Возвращаясь обратно, уныло думал: «Неужели всем менеджерам приходится делать даже такое?..» И тут услышал, как участники съемочной команды говорят между собой: «Да ведь этого даже не видно в кадре… Зачем их заставили там бегать?»
Ким Якрэ (менеджер Щин Хагюна)
20 августа
Снимали сцену, в которой Бобэ плачет в машине. Ассистент режиссера так наседал на эту девочку, которой всего лишь восемь лет, за то, что она плачет недостаточно хорошо. Мне. как человеку, учившемуся в Голливуде, было действительно стыдно. Ее пугали громкими звуками, щипали за кадром, шантажировали. что если не будет играть нормально, то она будет уволена. В Голливуде за такое сразу подали бы в суд за детский абьюз (жестокое обращение с ребенком). Корейские съемочные группы все больные на голову!
Но больше всего меня поразила сама Бобэ. Когда после окончания съемок я извинился вместо них. она улыбнулась и сказала: «Да я все понимаю, что они специально так, чтобы я плакала лучше!» Oh, my God (Господи!)
Ким Бёниль (оператор)
22 августа
На съемки заглянул в гости Бёнхон-оппа. Режиссер подшучивает, что позвал его из-за меня, а мне только приятно. Обычно коллеги-мужчины часто называют меня наглой, а как только я оказываюсь перед Бёнхон-оппа. то от смущения двух слов не могу связать и веду себя как дурочка… Ах, как же я скучаю по временам «Объединенной зоны безопасности»! Тогда я каждый день могла прикасаться к лицу оппа.
Ким Хёнчжон (художник по гриму)
25 августа
После того как целыми днями я сидела в темной комнате, ассистируя монтажеру, было так радостно оказаться на съемочной площадке! По крайней мере, я думала, что буду рада. Я показала сцену с выходом из станции Кымхо, по-своему неплохо смонтированную, Я так старалась, даже пропускала время еды. Даже с помощью искусного монтажа исправила недочеты работы режиссера. И, если честно, рассчитывала на комплименты. Но господин режиссер, едва взглянув, перед уходом бросил: «Почему ты все делаешь в точности противоположно моей задумке? Ты что, не смотришь раскадровку?»
Квак Чона (монтажер)
2 сентября
Сегодня в парке Борамэ снимали сцену на лужайке перед бюро судебно-медицинской экспертизы. По задумке это должна была быть тихая сцена, где Сон Канхо всхлипывает и к нему осторожно подходит полицейский Чхве. Но на деле, с одной стороны, в парке праздник для пожилых, с другой — рекламное мероприятие, а там вдалеке вообще репетиция какой-то хип-хоп-группы. Это был звуковой ад! Я чуть не сошел с ума.
Ли Сынчхоль (звукоинженер)3 сентября
Во время съемок сцены в кабинете судмедэкспертизы случился переполох. Внезапно режиссер приказал снять логотип с пиджака, в котором был Канхо. Я возразила, что предварительно получила его разрешение, но он был непоколебим, утверждая, что никогда такого не говорил. Вся съемочная группа смотрела на меня, а я чуть не сгорела со стыда. Когда я убрала логотип и заштопывала это место, чтобы было незаметно, слезы лились без остановки. За что режиссер так меня ненавидит?
Щин Сынхи (костюмер)
9 сентября
Сцена в логове торговцев органами. Актриса, игравшая роль девушки под наркозом, которую вот-вот должны были изнасиловать, убежала на съемки порнографического фильма, в связи с чем наши съемки пришлось приостановить. Я лишь грустно вздыхала, но тут внезапно меня вызвал режиссер. У меня было недоброе предчувствие. И не зря. Он рассуждал, что, если накрыть тело простыней, оставив снаружи лишь голые руки и ноги, это будет выглядеть, словно лежит обнаженный человек. «Точно, как же мы не додумались… Но кто же сыграет эту роль?» Он молчал, уставившись на меня с сальной ухмылкой. В итоге в майке и в шортах я легла под простыню. Впервые за долгое время выспалась.
Ким Насон (скрипт-супервайзер)
13 сентября
Зашел в гости на съемки к режиссеру Пак Чхануку. Они снимали сцену, где Пэ Дуна избивает Щин Хагюна. Но и режиссер, и актеры были такие неуклюжие. Я не мог на это смотреть и предложил свою помощь. Получив разрешение, продемонстрировал несколько движений. Ожидая бурных аплодисментов, я медленно повернулся, но члены съемочной группы молча смотрели на меня, скрестив руки! Более того, кто-то из операторов прошептал коллеге: «Что за бред он несет?» Ах, как же тернист путь к веселому экшену! В любом случае, режиссер Пак оставил все по-моему. Видимо, ему просто лень вмешиваться. До меня дошли слухи, что финальная сцена будет экшеном со сложными операторскими приемами и динамичным монтажом. Интересно, как он собирается это снимать с таким подходом?.. Волнуюсь за него.
Рю Сынван (камео, режиссер)
15 сентября
Заранее подготовили освещение в комнате Пэ Дуны и весь день отдыхали. Мужчинам из съемочной группы запрещено находиться на площадке сегодня, поэтому целый день играли в волейбол. Хоть бы каждый день снимали обнаженку!
Мун Хёнчжун (специалист по освещению)
18 сентября
Съемки сцены, в которой Пэ Дуну пытают электричеством. Всякий раз, когда я слегка облизывал ей мочки ушей для лучшей проводимости тока, она всячески сопротивлялась и устроила переполох. В одном из дублей ей было настолько противно, что она завопила
«Стоп!» прямо во время съемки. Она была в таком ужасе, что ее слова едва можно было разобрать. Но конечно же режиссер продолжил снимать и, скорее всего, использует именно этот дубль в монтаже — ведь получилось очень реалистично. Но лично мне было крайне неприятно. Неужели для Пэ Дуны настолько невыносимо было то, что мой язык касается ее уха? Чем больше об этом думаю, тем неприятнее на душе.
Сон Канхо (актер)19 сентября
Начинаю ловить себя на том. что все больше тянусь к нему.
Пэ Дуна (актриса)
19 сентября
И вот наконец этот день настал. Завтра будем снимать сцену, в которой Канхо-хён избивает меня, потерявшего сознание от удара электрическим током и абсолютно беззащитного. Что режиссер, который придумал дурацкий крупный план и затяжной дубль, что Канхо, который заявил, что будет бить меня по-настоящему, чтобы я потерпел немного, — почему эти двое совсем не думают о других?! Я, вообще-то, тоже не новичок и умею сниматься в экшен-сценах. Но! Но ведь это совсем другое — просто лежать неподвижно и терпеть, пока тебя избивают! А главное здесь — то, что я должен лежать с закрытыми глазами. Что действительно пугает — это не сама боль и удары, но ожидание в тишине и в темноте, неизвестность — откуда прилетит удар кулаком или ногой. А главное, это ведь Сон Канхо — тот самый величайший актер, который славится тем, что на репетиции делает одно, а во время съемки — каждый дубль по-своему. Тут невозможно предвидеть вообще ничего. С ума сойти.
Щин Хагюн (актер)
20 сентября
Сегодня были отменены съемки тизера-постера. Когда в студию пришел Щин Хагюн, я чуть сознание не потерял. Все лицо в синяках и ссадинах. Спросил, в чем дело, а это его вчера во время съемок Сон Канхо избил… Я понимаю, что фильм — это важно, но как так можно было поступить с парнем?!
Ли Чэён (фотограф)
9 октября
Наконец-то завершились съемки в Нангоке. Когда режиссер сказал снимать под настоящим дождем, так как искусственный не покрыл бы такой широкий кадр, я сомневался, что такое возможно, но все получилось. Конечно же все были очень рады, но лично для меня это был самый худший день в жизни. Я, промокший до нитки и носившийся туда-сюда под дождем, вдруг слышу — меня зовет оператор Ким. Говорит: «Убери вот это». Смотрю, куда указывает его палец, а это… О, нет!.. Целая куча дерьма.
Нангок — последний крупный беднейший квартал Сеула, и у многих домов нет нормальных туалетов. На улицах много детских кучек. И вроде бы эта куча не попадает в кадр, но оператор наступил на нее и теперь хочет, чтобы я убрал…
А ведь я у себя дома — любимый сын, и университетское образование получил… Эх! Как же долог и тернист путь становления режиссером! Но я стиснул зубы и убрал все.
Хан Чанхёк (член съемочной группы)